Сатпрем
Заметки об Апокалипсисе
Том 15
1995
Институт эволюционных исследований
Encyclopaedia Universalis, т.2
Апокалиптический
(литературное)
Для современного ума, термин «апокалипсис» связывается с катастрофой мирового масштаба. На самом деле, это транскрипция греческого слова αποκαλυψις, которое означает просто «раскрывающий», «снимающий покровы». Малоупотребительное в просторечном греческом, оно довольно часто появляется в переводе библии Септуагинта, где означает «раскрытие» в материальном смысле, но особенно, в переносном смысле, то есть «открытие» человеческих или божественных тайн.
Суджате
с которой, шаг за шагом,
мы прошли эти ужасные испытания,
поддерживаемые только нашей любовью к Матери
и нашей отчаянной волей
продолжать Их Работу
до конца.
открыть
ужасную и чудесную
Тайну жизни
на земле.
Хронология мировых событий
2 января – Египет: Djamaa Islamiya берёт на себя четыре покушения со смертельным исходом в Верхнем Египте.
7 января – Югославия: переговоры между сербами и мусульманами, проводимые командующим FORPRONU по поводу определения демилитаризованной зоны Сараева, не возымели успеха.
10 января – Пакистан /США: заключено соглашение между Вашингтоном и Исламабадом, относительно возобновления военных контактов, прекращённых с 1990 года.
12 января – Ирак: под давлением США, ООН снимает эмбарго против Багдада.
17 января – Япония: при землетрясении величиной в 7,2 балла по шкале Рихтера, эпицентр которого находился в Кобе - второй порт Японии, погибло более 5000 человек.
22 января – Ближний Восток: нападение смертника на севере Тель-Авива. Ицхак Рабин тотчас принимает решение о «полном оцеплении» палестинских территорий.
- Европа: самый значительный, начиная с 1926 года, разлив Рейна в Германии. В Нидерландах, подъём воды в Маасе и Рейне, провоцирует на эвакуацию 200 000 жителей.
4 февраля – Россия/Чечня: впервые, русский самолёт сбит чеченцами.
- Турция: закрытие единственной ежедневной газеты на курдском языке в Турции, Ozgur Ulke.
7 февраля – Гондурас: американские археологи обнаружили погребальный грот неизвестной цивилизации, возраст которой насчитывает 3000 лет до Рождества Христова, и предшествует Майе.
8 февраля – Ангола: для контролирования мирных соглашений, подписанных в ноябре 1994 года, между правительством и UNITA, Совет Безопасности ООН решает послать 7000 военных и 1000 гражданских лиц.
- Колумбия: землетрясение величиной в 6,4 балла по шкале Рихтера.
10 февраля – Афганистан: талибами захвачен Майдан Шехре, в 30 км от Кабула.
21 февраля – Россия/Чечня: русская армия берёт под полный контроль город Грозный.
- Франция: в Марселе, молодой француз, житель Коморских островов, убит пулями, расклейщиками объявлений национального Фронта.
1 марта – США: исследователи Фермилаб неопровержимо подтверждают открытие кварк топа.
7 марта – Франция: смерть исследователя и писателя Паула-Эмиля Виктора, на острове Бора-Бора.
9 марта – Антарктика: гигантский айсберг, площадью 2000 км², откололся от ледяного поля и направляется к Южной Америке.
13 марта – ООН/Ирак: Совет Безопасности возобновил санкции против Ирака.
19 марта – Афганистан: главнокомандующий Массуд поддерживает президентскую победу, преследуя талибов до их штаб квартиры в Шарасуаб, в 20 км южнее Кабула.
20 марта – Турция: турецкая армия предпринимает воздушно-наземную операцию невиданного размаха (35 000 человек) на севере Ирака против лагерей, считаемых как ПKK.
- Япония: 10 человек погибли и 5000 отравлены газом зарин, в результате нападения в метро Токио, вменяемого секте Аум Сенри-кё.
24 марта – Ближний Восток: в Иерихоне, Ясер Арафат принял американского вице-президента А. Гора, который обещал помощь в 65 миллионов долларов палестинцам.
4 апреля – Филиппины: мусульманские экстремисты атаковали маленький городок на юге страны, населённый, в основном, христианами; убив несколько десятков жителей, они забрали с собой заложников и удалились.
5 апреля – Бурунди: при столкновениях в центре страны, убиты 25 человек. В побоищах, развернувшихся с начала недели в Бужумбура и на Севере, убито уже 1000 человек.
12 апреля – Россия: Борис Ельцин почти все свои полномочия передаёт бывшему КГБ, переименованному в ФСБ (Федеральная Служба Безопасности).
16 апреля – Турция: турецкая армия бросает 25 000 солдат против ПКК в Тунджели.
19 апреля – Шри Ланка: повстанцы сорвали перемирие, заключённое в январе и взорвали два военных корабля.
- США: в Оклахома-Сити совершено покушение сторонником «Движения милиционеров» с помощью бомбы против федерального здания (168 погибших).
22 апреля – Руанда: операция руандской патриотической армии (в основном, тутси), чтобы закрыть лагерь Кибехо, закончилась убийством 8000 укрывшихся хутус.
30 апреля – США/Иран: Бил Клинтон решил навязать одностороннее эмбарго Ирану, чтобы поддержать терроризм и желание обзавестись ядерным оружием.
1 мая – Франция: в Париже, отделившись от шествия национального Фронта, трое бритоголовых напали на тридцатилетнего марокканца и утопили его в Сене, «инцидент» за Дж. М. Ле Пэн.
- Турция: Анкара сообщает о выводе всех турецких сил на севере Ирака.
6 мая – США: исследователи НАСА обнаружили, что средний уровень океанов за два года повысился на 8 мм.
7 мая – Франция: Жак Ширак избран президентом республики.
11 мая – ООН: в Нью-Йорке, в конце конференции ООН, 178 стран-участников взяли на себя обязательство продолжить Договор о ядерном разоружении самое позднее в 1996 году, в то время как страны, не обладающие ядерным оружием, должны отказаться от него окончательно.
- Тибет: Далай-Лама сообщил, что нашёл десятое перевоплощение панчен-ламы Ghedun Chekyi Nyima, рождённого в центральном Тибете 15 апреля 1989 года.
17 мая – Бангладеш: в результате шторма в Бенгальском заливе, погибло более ста человек, и 70 000, вдоль побережья, остались без крова.
28 мая – Россия: землетрясением в 7,5 баллов по шкале Рихтера, удалён с карты город нефтяников: Нефтегорск, на острове Сахалин; тысяча человек погибли и сотни получили ранения, а также пропали без вести.
31 мая – Франция: исчезновение романиста, журналиста, человека театра и преданного сторонника де Голля – восьмидесяти четырёхлетнего Жана Бира.
1 июня – Украина: Парламент Крыма признаёт верховенство Киева.
- Норвегия: страна познаёт самые серьёзные наводнения с начала века.
6 июня – Южная Африка: отмена смертной казни.
14 июня – Россия/Чечня: в то время как Москва только что оповестила о конце войны с захватом Шатоу (Chatoy), чеченский вооружённый отряд взял около 1600 заложников в госпитале, в Будёновске, на юге России. Русская армия начнёт штурм 17 июня.
4 июля – Египет/Судан: Djamaa Islamija берёт на себя неудавшееся покушение против Hosni Moubarak в Аддис-Абебе.
7 июля – Китай: итог наводнений в Хуане: 1200 погибших.
8 июля – Индия: похищение в Кашмире немецкого туриста сепаратистами, содержащими четырёх других уроженцев Запада.
12 июля – Франция: публикация в ANDRA о местах радиоактивных отходов упоминает 1091 место складирования и использования, гражданские или военные.
16 июля – Франция: по случаю пятидесяти трёхлетней годовщины облав на «Vel d’Hiv», президент Жак Ширак признаёт ответственность французского государства в депортации.
17 июля – США: во время сильной летней жары в центре и на востоке страны произошло более 700 смертельных случаев.
23 июля – Греция: 12 000 пожарников вместе с их европейскими коллегами затушили пожар, распространившийся с высот от Афин до столицы.
25 июля – Франция: при взрыве бомбы в поезде метро парижской железной дороги погибло 7 человек и 84 получили ранения.
30 июля – Чили: землетрясение величиной в 7,8 бала произошло в Антофагасте.
5 августа – Бывшая Югославия: хорватская армия, после молниеносного тридцати шести часового наступления, осуждённого ЕС и скрыто одобренного Билом Клинтоном, оккупировала город Книн и главные города Крайны, провоцируя переселение 100 000 сербов в Боснии.
8 августа – Бразилия: в штате Пара (Амазония), полицейские убили десятки крестьян, незаконно занявших землю.
10 августа – Шри-Ланка: тамильские «Тигры» отвергают план мира, предложенный президентом Чандриком Кумаратунгом.
21 августа – Заир: Киншаса осуществляет принудительное возвращение на родину беженцев хутус в Руанду и Бурунди, провоцируя переселение 60 000 других беженцев.
28 августа – Бывшая Югославия: в результате падения снаряда на рынок в Сараево, 37 человек погибло и 89 получили ранения.
30 августа – Бывшая Югославия: НАТО совершает невиданный воздушный налёт на сербов.
31 августа – Индия: Премьер министр Пенджаба, Беант Сингх, и его девять приближённых, убиты в Чандигархе бомбой, ответственность за покушение взяли на себя сепаратисты сикхи.
5 сентября – Афганистан: талибами захвачен Герат.
7 сентября – Франция: при взрыве бомбы, заложенной в машине перед еврейской школой в Виллеурбанне, получили ранения 14 человек.
- Бывшая Югославия: соглашение в Женеве между министрами Министерств иностранных дел Хорватии, Боснии и Югославии о целостности и разделе Боснии.
15 сентября – Бывшая Югославия: сербы, разгромленные хорвато-боснийскими силами, соглашаются вывести Сараево из изоляции.
1 октября – Турция: в результате землетрясения величиной в 6 баллов, разрушен город Динар: 100 человек погибло.
7 октября – Индонезия: при землетрясении величиной в 7 баллов, погибло, по меньшей мере, 100 человек, в центре острова Суматра.
9 октября – Мехико: при землетрясении в 7,5 баллов погибло 48 человек и 9 500 жителей пострадали в штате Халиско.
12 октября – Бывшая Югославия: несмотря на перемирие, хорватские мусульмане захватили Сански Мост и Мрконжик Град, провоцируя переселение 40 000 сербов в Бана-Лука, откуда изгнаны тысячи мусульман.
13 октября – Индонезия: широкая облава армии среди сторонников независимости Дили (Восточный Тимор).
15 октября – Ирак: Садам Хусейн избран на референдуме подавляющим большинством, продлевая его полномочия на 7 лет.
17 октября – Шри Ланка: Коломбо начинает военную операцию против тамильского бастиона Джафны.
22 октября – ООН: открытие церемоний по случаю пятидесятилетия ООН со 184 руководителями государства.
24 октября – Китай: немного раньше солнечного затмения, землетрясение в 6,5 баллов в Юньнань.
28 октября – Азербайджан: при пожаре в метро погибло, по меньшей мере, 300 человек.
30 октября – Канада: референдум по поводу суверенитета Квебека даёт выигравшее «нет» очень краткому большинству.
2 ноября –Украина: парламент Крыма голосует за конституцию, назначающую Крым, как «автономную республику, бывшую неотъемлемой частью Украины».
4 ноября – Израиль: Премьер-министр Ицхак Рабин, убит еврейским экстремистом во время митинга за мир в Тель-Авиве.
6 ноября – Филиппины: согласно предварительному подсчёту, в результате тайфуна Анжела на севере страны, погибло 800 человек, и миллион жителей остался без крова.
13 ноября – Шри-Ланка: армия захватила политическую резиденцию тамильских сепаратистов в Кондавиле.
20 ноября – Аргентина: бывший нацистский офицер Эрих Пиебке выдан Италии, где его будут судить за уничтожение 255 итальянских граждан в 1944 году.
22 ноября – Бывшая Югославия: ООН ставит на голосование за отмену санкций против Сербии и эмбарго вооружения.
2 декабря – Шри Ланка: после 47 дней боёв, армия Коломбо взяла контроль над Джафной.
5 декабря – Франция/НАТО: Франция снова занимает своё место в военном комитете НАТО, которое она покинула в 1966 году.
11 декабря – Испания: Преступление за взрыв бомбы, подложенной в машину, берёт на себя ЕТА; погибло, по меньшей мере, 6 человек, в центре Мадрида.
- Бангладеш: полный паралич на третий день забастовки, начатой оппозицией, требующей отставки Премьер министра Халеда Зия.
14 декабря – Бывшая Югославия: десяток глав государства присутствуют в Елисейском дворце на подписи соглашений с Дейтонном по поводу Боснии-Герцеговины, двенадцатого декабря, через референдум, сербы Сараево отклонили мирный план на 96,8%.
24 декабря – Палестина: эвакуированный тремя днями раньше израильской армией, Вифлеем чествует праздник Рождества в палестинских красках в присутствии Ясира Арафата.
Январь
1 января 1995
Разговор с Суджатой
Софокл
[…]
Это очень странно. В моём сознании Софокла не было совсем, и затем, как-то ночью, я увидел великого Шри Ауробиндо, и он держал две книги. В одной руке он держал книгу «Софокл». А в другой - другую книгу: «Эволюция». И он давал мне это. Я был за тысячу лье… И вот, «Эволюция». Я долго спрашивал себя: что это означает? Что это хочет сказать? Тогда, всё же, я привёз из Парижа трагедии Софокла, несколько книг, но я был погружён в Книгу 1 «Савитри», не так ли, я сказал себе: я хочу закончить эту Книгу 1, и затем, что ж, я прочту Софокла и пойму.
Еврипид был более… раньше, я находился больше в контакте с Еврипидом, чем с Софоклом. Фактически, я не знал Софокла хорошо. Он не очень-то известен. Однако Софокл, это потрясающе.
О! вы снова открыли его, перечитывая?
Ты понимаешь, у меня было, таким образом, несколько маленьких пылинок ментального понимания того, что представляли собой одна или другая[1].
И вот, я закончил своё «Савитри» и погрузился перечитывать Софокла. Тогда я обнаружил, что Софокл… Шри Ауробиндо и был Софоклом.
Я всегда спрашивал себя: «Но что я…? Что?» Когда Шри Ауробиндо даёт что-то вот так – и, к тому же, великий Шри Ауробиндо, а! Две эти книги, я спрашивал себя: «Но что? Что Он хочет?»
(молчание)
У меня всегда была идея сделать предисловие к «Савитри», потому что мне хотелось… мне хотелось, чтобы, по крайней мере, у первой книги имелось предисловие. И мне казалось, что всё это было связано с «Савитри». Поэтому, это только – я имел это видение, это происходило в…
92, это было действительно в 92?
Да, в 92, да, дата записана.
Я закончил свою Книгу 1 «Савитри» и начал читать «Софокла». Тогда, очевидно, я почувствовал много вещей. Но сначала, я почувствовал, что Шри Ауробиндо был Софоклом, да, это очевидно. Поскольку, я вижу… я увидел всю нить, всю нить… здесь и там в Софокле… он чудесен, Софокл, не будучи с виду таким, как Шри Ауробиндо.
Я только недавно принялся писать. Меня прервали… я не закончил, пришёл В., и это меня… Моё чтение прервали. Я сказал себе: «Но что же мне делать со всем этим? Я не знаю: Софокл, «Савитри», Шри Ауробиндо, Эволюция».
Но, впрочем, это было загадочным, для меня это и остаётся загадочным. Тогда, скорее недавно, когда я стал писать эту книгу, мне пришло другое видение: мне показали машину этой книги – я не хочу вдаваться в детали – но, по крайней мере, три или четыре раза мне сказали: «Машина без тормоза. Машина без тормоза. У неё нет тормоза». Это меня немного обеспокоило в моём видении, в самом моём видении, это меня немного обеспокоило, я говорил себе: «Послушай, это не благоразумно, что у машины нет тормоза». Я сразу же понял: это означало, что нет никакого тормоза. Тогда я написал, но абсолютно вслепую, полностью вслепую, если не считать деталей Софокла, которые я прочёл; «Савитри» - но «Савитри», это ведь масса вещей. Софокл, это ведь другое. И затем, Эволюция. Впрочем, как Он мне сказал: «без тормоза», я сказал: «Хорошо, то, что это пожелает». Но, ты понимаешь, когда я написал «Эволюцию II[2]», я всегда говорил себе: «Моя жизнь, она вот такая же: шаткая». Я говорил себе, что надо, по крайней мере, оставить схему, что-то такое – схему, так сказать. Но, очевидно, там, то, чего хотелось, это было нечто более глубокое, более… более широкое, если хочешь, другой аспект. Поскольку, то, что я написал… имеет много вещей, о которых я уже говорил, однако, как если бы это не имело значения, что вещи были сказаны снова и… Возможно, это немного похоже на «Путешествие Сознания[3]» в конце пути. В конце, я не знаю об этом ничего. И затем, в перспективе, может быть, в перспективе более доступной для западных умов. Если говорить о Софокле, то это всё же нечто, слегка похожее… не намного, но чуть-чуть, в сознании, на что-то почтенное, во всяком случае. Это даёт им основной вид понимания. Но фактически, всё это представляет собой тайну для меня самого, так как я прошёл по этой книге полностью вслепую.
Я не знаю, кто писал, то, что я писал, ни того, что писал.
Ибо там я был полностью упразднён, понимаешь. Книга не такая уж большая, но, в конце концов, эта рукопись в целом составляет 150 страниц.
Что ж, это было трудным для меня, потому что, на самом деле, о Софокле я, всё-таки, не знал ничего… этого не было в моём сознании, понимаешь. Тогда я прошёл через слепой театр или по слепому театру. Я понял много вещей, которые люди, очевидно, не понимают в Софокле. Я увидел кучу маленьких намёков, ведущих к Шри Ауробиндо. И тут я понял, что, ах да, Софокл, это был… Шри Ауробиндо это был Софокл. И, очевидно, он сделал это, то есть показал мне вещи, именно потому, что он хотел, чтобы вещи были поставлены в другую перспективу.
Но иначе, нет ничего, о чём я бы уже не сказал - есть много вещей, в которые я вник.
Но я и сам по-настоящему не понимаю того, что там содержится. Особенно, у меня такое впечатление… Я написал вслепую, совсем не зная, куда я повёл линию потом. Это очень ужасно писать вот так. И всегда настолько боишься (как бы сказать?) не быть достойным того, что Они ожидают, поэтому, это наводит тоску. Но, в конце концов, это сделано.
Я позволил себе говорить не пойми что, кучу вещей, о которых я никогда и не подумал бы сказать.
В действительности, там, внутри проходит много вещей, это целый мир. Но что произошло на кончике моего пера, это – моя тайна, ты понимаешь?
Что ж, можно делать вещи… странные (смеются). Впрочем, кстати, я посмотрел в словаре о Софокле и обнаружил…
Ну да! Образ.
Это широкое и могущественное.
У меня и, в самом деле, впечатление греческого Шри Ауробиндо. Это не моё воображение, чувствуется нечто…
Мне очень хотелось бы, если опубликуют эту книгу, поставить их рядом… Софокла и Шри Ауробиндо.
Когда я увидел это, то сказал себе: всё же, это довольно удивительно. Конечно, тот Шри Ауробиндо, которого мы знаем, это – то, это безграничность, это другое… Но он присутствовал там, да, это была веха. Шри Ауробиндо никогда не говорил, не рассказывал о своём прошлом, никогда. Он просто сказал: «carrying on Evolution» [продолжать Эволюцию].
Но он был… через Софокла, во всяком случае, он действительно был там, в этот момент Истории, великий момент Истории.
Но он говорил про Леонардо да Винчи и Шекспира… Шри Ауробиндо сказал об этом.
Да, определённо, он был в сознании великих моментов и великих, великих поворотов в сознании, не так ли.
Он такой широкий. И вот, Софокл, впрочем, о нём мало рассказывают, он жил уединённой жизнью, как… Он был неболтливым, этот Софокл, тоже.
Ах! Он тоже, он был очень…
О да, он был очень… можно сказать, что о его жизни ничего неизвестно, за исключением того, что он изумительно написал 123 трагедии.
123!
И из них осталось семь.
Но как же тогда об этом узнали, что он столько написал?
Потому что в манускриптах в Египте, здесь, там, упоминались его работы. И их осталось только семь. К счастью для меня! (Смеясь) Так как мне пришлось бы прочесть 123 трагедии! (Смеются)
И я увидел. Образы, фото, всё же, говорят. Ты увидела разницу между Платоном и Софоклом? Что ж, это ясно, взгляни на Аристотеля, это тоже настолько поразительно.
Аристофан, тот был более забавный, и он более сильный, да, более бурный.
И Аристофан?
Он жил в то же время что и Сократ, и в то же время, что и Будда.
А! Сократ тоже, это происходило в ту же эпоху.
Сократ был убит спустя четыре года после смерти Софокла.
Вот как! выходит, они были современники.
Я же говорю тебе, Сократ умер точно через четыре года после смерти Софокла. Это настоящий поворот. Поэтому, если бы я собрал всё это в своём уме, это было бы ужасно, словом, в действительности, это именно он[4] мне… это пришло просто вот так, Софокл и затем, Эволюция. Нас ставят перед странными вещами, а! Перед странными вещами.
Это была загадка, когда вы увидели всё это.
Ох! да, это было загадкой на протяжении долгого времени. Я спрашивал себя: что это? Тогда я, с помощью моих сестёр, привёз из Парижа книги Софокла. Я начал понимать, понимать Софокла, но… с Эволюцией, Шри Ауробиндо, и Ведами… (Смеются)
Тайна.
Потрясающая загадка.
Точно, это – весь мир, Эволюция.
(Смеясь) Настоящий Эркюль Пуаро.
(Смеясь) Я не могу сказать, что именно Эркюль написал моим пером!
(Смеясь) Чтобы прийти, совсем одному, найти решение.
По-настоящему я пойму только тогда, когда… Я не способен ухватить это сам, то есть, я хочу сказать, то, что пришло на кончике пера. То, что находится в сознании, я это понимаю, но это надо перевести, и перевести с завязанными глазами.
Ох! начиная с двадцати одного года, вот уже 73 года, действительно, плывёшь с завязанными глазами.
Хотелось бы быть достойными этих милостей.
Очевидно, Он посещал Запад, но это может идти и дальше, ибо… это наполнено Ведой. Я сказал уже всё, но в другой перспективе, впрочем, есть вещи, к которым я прикоснулся гораздо более глубоко – которых я коснулся, я хочу сказать, ментализированных или выраженных в человеческом сознании.
6 января 1995
(Без заглавия)
Сегодня 6 января. Это день… кондитеров? Как говорят baker[5]?
Булочник.
Булочник, день булочника.
Во всяком случае, это хороший день, в булочной (смеясь) делают тесто!
Ну да, я замечала, что Мать считала его особым днём.
Делать тесто, это имеет смысл, а!
Как я сказала бы, то, что мы называем хорошей пищей?
Да, замешанной.
(Смеясь) Новое тесто! Да?
Да, я кое-что увидел, думаю, что это касается только нас двоих, я не знаю. Мне кажется, что ты промывала свой платяной шкаф голубой водой, вода была голубого цвета, как метиленовая синь, если угодно, или как те капли, которыми ты пользуешься. И вот, это промывание представляло собой словно поток голубой воды, проходящий через всю комнату, и он находился выше, чем порог между твоей и моей комнатой, он проходил поверх этого порога (Суджата смеётся) и проходил под моим ковром.
(Смеясь) И он не испортил ваш ковёр?
Да, разумеется, я был очень недоволен! Я говорил себе: «Но весь мой ковёр будет полностью намочен голубой водой». Тогда, я позвал Дж.. С пылесосом (Суджата очень смеётся), он пытался отсасывать эту голубую воду, её там налилось достаточно, до самого моего камина. Словом, я приподнял ковёр, была голубая вода, было большое пятно, там, возле моего камина, в общем, это представляло собой поток! Я говорю тебе, он проходил выше порога между твоей и моей комнатой.
И в моей комнате тоже было полно?
Да, словом… Конечно, раз я увидел этот цвет, однако, я беспокоился за свою собственную комнату и за свой ковёр, который собирался (смеются) полностью пропитаться метиленовой синью. Вот то, что я увидел.
А меня вы не видели, вы видели только воду?
Я знал, что это была ты. Ведь, именно ты промывала свой платяной шкаф, если угодно. Но это, я же говорю тебе, поток голубой воды, доходящий до… И я не был доволен, я говорил себе: «Весь мой ковёр будет…».
Вы отсасывали воду пылесосом!
Нет, я позвал Дж., чтобы он… Тогда он пытался, странным образом, пылесосом… (Смеются)
Что это означает?
У меня нет никакой идеи. Понятия не имею, что это может означать.
Но голубая вода, это же неплохо, верно?
Нет, это неплохо.
Это было… Как только вы заговорили о голубом, о голубой воде, я подумала о Шри Ауробиндо.
Довольно странно, поток. И голубая вода, в точности, как голубая вода, которую капают…
Капли для глаз.
Капли для глаз. Это шло от твоего платяного шкафа.
Очевидно, он набит до отказа вещами о Шри Ауробиндо, мой платяной шкаф. Однако… (Смеются)
Ох! Мой бедный Дум, весь ваш ковёр, такой красивый! Весь в пятнах, но ковёр не был покрыт пятнами, вода проникала снизу?
Она шла под ковром.
Под ковром.
Да.
Она выступала за пределы.
И тогда, я увидел, что ковёр вобрал воду как губка, и особенно там, возле камина, около моего стула, это произвело большое пятно, которое шло снизу, не так ли.
Фактически, она шла под ковром. Слушай, я думаю об этом, вода не проходила по ковру, она проходила под ковром и, однако, твой поток…
Он выплёскивался за пределы.
Он был выше, чем порог между твоей и моей комнатой.
Я не обратил внимания на твою комнату, так как я бросился к…
(Смеясь) К вашей, к вашему ковру. Значит, это не оставило следов на самом ковре? Вода была в самом низу.
Да, но она оставила следы на… поскольку она пришла…
Ах! Она снова поднялась?
Она снова поднялась, я хочу сказать: она пропитала ковёр, она сделала большое пятно, которое я видел.
Оо! На самом ковре, возле вас, здесь?
Да, но она пришла не снизу, ты понимаешь, она только пропитала ковёр снизу, и он наполнился этой голубой водой, что произвело большое пятно, там.
Я был очень недоволен.
(Смеясь) Бедный Дум! (Сатпрем смеётся) Я понимаю, я понимаю. Что же это может означать? Во всяком случае, вода была не грязной.
Ах нет! Совсем нет, совсем нет. И она не была тёмно-голубой, не так ли, но словно с синевой… вода, которая была бы… с метиленовой синью.
Притом, в голубой воде для глаз, той, что закапывают.
Да, капают с метиленовой синью.
В большом количестве…!
Я спрашиваю себя… Вы знаете, вся эта часть, должно быть, она очень пропитана Шри Ауробиндо, не правда ли.
Верно.
Фактически, мы не отдаём себе в этом отчёт. Я не осознавала этого до сих пор. Именно ваше видение заставило меня понять, что я нахожусь с ним уже годы…
И, конечно же, наверняка это изливается за пределы. И я промывала его водой. И затем, я вам также рассказываю о Шри Ауробиндо – то есть, о Шри Ауробиндо, каким я его описываю в своей книге[6]…
Но вы же и сами написали эту книгу о Шри Ауробиндо с Софоклом.
Тогда я совсем не понимаю связи.
Во всяком случае, между нашими двумя комнатами есть великий Шри Ауробиндо (смеются) и это сообщается. Но, всё-таки, когда я об этом думаю, любопытно то, что этот поток, который был выше порога, так вот, он тёк не по моему ковру, он тёк снизу.
Почти под землёй.
Я не видел, в каком состоянии была твоя комната, но она явно должна была быть затопленной (смеются).
И именно ты производила очищение.
Что это может означать: «платяной шкаф»? Он должно иметь какой-то смысл?
Это зависит от того, что ты вкладываешь внутрь, от того, что есть внутри, от того, как ты его используешь. Шкаф помогает тебе хранить все твои бумаги.
Все бумаги, всю одежду, всякого рода вещи.
Да. У меня нет никакой идеи.
Это[7] не укрытие, но оно[8] там не очень далеко! (Смеются)
9 января 1995
Я нахожусь в Жестокости. Это как источник Гестапо – зачем всё это? зачем?
Начиная с первого января, Суджата несколько раз видела пламя – большое пламя.
Это не замедлит проявиться.
18 января 1995 (Ночь с 17 на 18)
До часа ночи… Продолжать.
Нельзя останавливаться посреди агонии, чтобы «передохнуть» - надо идти до конца.
В конце, всё будет исцелено.
21 января 1995
Господи, Мать, я совсем не знаю больше, что делать, как двигаться в этой буре раздавливающей молнии в каждую секунду.
Что делать? что делать?
*
Такое впечатление, что я нахожусь в конце возможности - это приводит в отчаяние.
Что делать?
Я кое-что увидел этой ночью – опишу позже (если существует позже)
22 января 1995
Я нашёл «Формулу»… расхаживая по аллее Конца Земли.
Таким образом, надо достичь «невозможной точки», чтобы найти решение (или одно решение).
P.S. 21 час. Это ещё более раздавливающее, чем вчера! (возможно ли такое!) Но некоторым образом, движение «понято» лучше, чем вчера…
Несомненно, это что-то неизвестное человеческим телам.
Это очень ужасное (как «алмаз»…)
23 января 1995
Это как сталь.
30 января 1995
?
31 января 1995
Снова найдена новая «формула», менее невозможная (на данный момент).
Может быть, каждый день имеет свою формулу!
Похоже, каждый вечер: находишься в конце.
Февраль
2 февраля 1995
Разумеется, вчерашняя «формула», сегодня уже губительна – и так далее.
Нужно всегда идти ещё дальше – нет «формулы» для «дальше», значит, это не может быть ни вчерашней формулой, ни вчерашним шагом.
Формула птицы – лишь, когда она стала птицей!
Я ещё не знаю эту птицу, там - между двумя мирами.
Ни мёртвая, ни живая. Выживающая, и которая бьётся.
Сегодня ночью (с 1 на 2), я увидел Шри Ауробиндо: он хотел лечь на пол. Я собирался найти ему коричневое покрывало Суджаты, чтобы постелить под его тело.
Я рассказал Суджате. Она сказала: он хочет завладеть землёй.
4 февраля 1995
Прямо перед своим пробуждением, я увидел кошмар обезумевшего человека, на борту большого самолёта (наподобие Air France): без билета, без денег, без паспорта, без записной книжки с телефонами, чтобы позвать хоть кого-нибудь – человека, полностью лишённого своих материальных средств. И это был я!
5 февраля 1995
Каждый день – это невозможная точка, которую надо превзойти.
Как продолжать это?
7 февраля 1995
(Уход моей матери)[9]
Сколько ни старайся быть бессмертным, в нас есть страдание смертных, которое мы любили.
Все невозможности, непременно ведут – должны вести – к новому возможному – через какую дверь?
Для тела, «завтра», это далеко.
8 февраля 1995
Суджата говорила мне несколько раз: «Мы проживём ещё десять лет, и когда Поворот будет взят, установлен, мы уйдём, и Мать прижмёт нас к своему сердцу: вот и мы!»
23 февраля 1995
Мать, лежащая на полу, Суджата разделяет её волосы.
Шри Ауробиндо на полу, на спине.
А что увидела ты?
Я, это было очень любопытным. Я долго слышала, как вы стонали.
Однако, я заснула, и когда я открыла глаза, было два часа. Я оставалась вот так, и затем, когда я снова открыла глаза: было три часа. Значит, вероятно, между двумя с половиной и тремя часами ночи я что-то увидела.
Это было странным, у меня не было впечатления, что я спала, но это выглядело так, как если бы Мать была там, на полу, лежащая вот так, лицом на полу.
О! лицом на полу?
Да, как если бы она лежала на моём ковре.
Ох.
Я не видела лица Матери, но это была Мать. Я что-то делала с её волосами.
О!
Словно я их разделяла.
Да, ты делала вот так (жест).
Вот так.
Ты разделяла её волосы посредине, как пробор или …?
Да, может быть, чтобы заплести косы, я не знаю.
И я вот так делала. И, вдруг, Мать меня спросила… как если бы я положила больше волос на левую сторону. Я не помню точно того, что я делала, во всяком случае, мои пальцы находились в её волосах, и я их разделяла. Вдруг, Мать меня спросила: «Достаточно ли осталось волос для правой стороны?». Насколько я могла понять, она хотела заплести две косы, и она спрашивала: достаточно ли осталось волос, чтобы заплести вторую косу справа. Тогда я внимательно посмотрела и ответила: «Да-да, волос достаточно». И затем, я увидела, что она лежит лбом на полу, вы понимаете:
лицом на полу. Тогда мне захотелось принести мою подушку и подложить Матери под голову – не под голову, но…
Да, под лоб.
Под лоб.
Это было одновременно и кроватью и ковром.
На полу, да.
Но как если бы кровать была без ножек…
Да, если кровать находилась на полу, она была как твой ковёр.
Что касается меня, то я увидел Шри Ауробиндо (я тебе рассказывал об этом на днях), лежащего на полу. Он хотел прилечь на пол, тогда я собрался пойти найти твоё коричневое покрывало, чтобы подложить под его тело, но на пол. Однако, он лежал на спине.
А ты, ты видишь Мать на животе, тоже на полу.
На животе, да, абсолютно, она лежала.
Ну что ж, они оба имеют нечто такое, что надо делать с этой землёй.
И это происходило не с согнутыми коленями, вы знаете, иногда делают пранам и колени немного вот так.
Она лежала плашмя?
Она лежала плашмя.
Что представляли из себя волосы?
Я не знаю.
Ты не знаешь. У тебя нет какого-нибудь ощущения?
Нет, я вам просто рассказываю то, что я увидела, то, что произошло.
Но тогда, я был очень поражён: Шри Ауробиндо лежал на полу, плашмя на спине, без ничего, без подушки. Я только пошёл найти твоё коричневое покрывало, мне хотелось подложить под его тело.
Я сказал: под его тело. Он был абсолютно, абсолютно живым, понимаешь. Он лёг на спину, но это именно он говорил мне: «Я хочу лечь на пол». Словом, он говорил это не словами: в сознании это понималось так.
Я не знаю, почему Мать сказала: «Достаточно ли будет волос?»
Чтобы заплести их с правой стороны?
И ты ей сказала, что их достаточно.
Ты разделяла её волосы: что это может представлять? Эти видения нового сознания – очень странные, они очень…
Загадочные.
Загадочные, и они очень конкретные, очень точные. Абсолютно точные и, однако, очень материальные, а!
Всегда.
Ну что ж, я не знаю, я не знаю.
Я проводила своими пальцами в её волосах, знаете ли, она лежала вот так (жест) спиной.
Да, на затылке.
Вот, я проводила пальцами в её волосах, да, и делая так, я разделяла.
Понятия не имею, что это может означать. Совершенно не понимаю.
Я тоже.
Посмотрим, позволим этому созреть.
Март
2 марта 1995
Я увидел записи из подсознания Материи: словно плоские магнитные бобины (около 8-10 см в диаметре), каждая помещена в герметичную коробку из алюминия, сложенные стопами одна на другую, как в герметичном «термосе», тоже алюминиевом. Я открыл одну из этих «бобин», всё это было записано своего рода чёрными чернилами, немного светящимися.
Эти «записи» могли быть сделаны бесчисленное количество веков назад, или тысячелетий.
Написанные на неизвестном мне языке, но я понимал, или скорее, я распознавал с неким удивлением.
Однако, это не было (или не только) из «прошлого»: это всё было живым – также настоящим.
8 марта 1995
(Без названия)
(Суджата поёт)
Она поёт, моя Милая, она поёт.
Вы готовы? Вы поспали?
Ох, я…
Что произошло?
Ничего, я измучен.
Ах да! Вчера вечером…
Ох! Это становится таким ужасным. Ну-ка, расскажи мне, что у тебя нового?
Расскажи-ка мне всё, расскажи, моя Милая.
Я думаю, что это происходило после двух часов. Я поднялась около двух часов, возможно, без десяти два, и затем, я снова заснула, почти сразу же, и я должно быть пробудилась без десяти четыре. Если перед этим мне и снились сны, то я их не помню. Только из второй части сна, я могу вам рассказать вещи, которые я увидела.
Так вот, я лежала в своей кровати, и стоял ваш маленький столик, который я использую для своей работы.
Он стоял у вас, не так ли, и я его приспособила! И вот, он стоял возле моей кровати, на нём лежали бумаги и, возможно, запись или маленькая записка, короткое письмо от С.
Вот как!
Я совсем не помню – как бы вам сказать? На тот момент я не прочла письмо, но я сказала себе, что, возможно, было бы хорошо, чтобы я написала ей, вот так. Я размышляла.
Во сне?
Во сне, я говорила себе: надо ли, чтобы я написала? И если я это сделаю, если я ей напишу, что из этого получится? Во всяком случае, я попыталась послать мысли.
Ммм, ммм.
Я с ней не встречалась, я всё время лежала в своей кровати, и она крутилась в моей голове, и я сказала: «Но я пошлю ей мысли».
В этот момент прибыли вы с вашей кроватью. (Смеясь) Вы находились в своей кровати и с другой стороны стола.
С другой стороны, да.
Стол стоял между нашими двумя кроватями.
Да, вы знали об С. и прочее, и вы говорили: надо сделать это, надо сделать то. Мне кажется, я вам не отвечала. Я слушала, и затем сказала себе: всё же, было прерывание в этом послании моей мысли. И я не знаю, что было решено, в конце концов: написала ли я что-нибудь или нет. После, я находилась снаружи, как если бы я вышла из моей ванной комнаты и шла в… как я делаю вечером: в сад, не так ли. Только, у меня не было секатора, ничего в руках, и я подходила к вам, к вашей комнате, я перешла на сторону моей ванной комнаты, возле кипарисов, там, откуда я прихожу, и где заканчиваются камни.
Да, да, с другой стороны маленькой ограды.
Перед моим окном.
Именно так, перед твоим окном.
И, приблизительно там, лежала куча… не было кипарисов, это выглядело, как маленькие кустики, и внизу лежала куча листьев, опавших, вы знаете, как обрезанных…
Да, опавшие листья.
Листья, которые были опавшими и сухими. Неожиданно, я увидела, что это сильно двигалось. Было большое движение, и поэтому я остановилась, чтобы посмотреть и, представьте себе, я увидела маленькую птичку, вылезающую оттуда (смеются). Такая красивая, почти белая, чуточку с чёрным. Тогда я сказала себе: это, должно быть, её перышко я нашла на днях…
Да, то красивое маленькое беленькое пёрышко.
Я думала, что, вероятно, оно было, от неё. И птичка, очень спокойно, вылезла вот так, не очень далеко от меня – поскольку я продолжала потихоньку идти, осторожно, чтобы её не спугнуть. И возможно, это происходило под вашим окном, птичка уселась… не шевелясь, спокойная. Я потихонечку шла, она не шевелилась. Тогда я сказала: но что это? И что же я сделала: я поставила свою руку вот так (жест).
Ладонь своей руки.
Да, вот так, на траву, потому что мне совсем не хотелось её хватать и пугать, я поставила руку вот так. И птичка, вместо того, чтобы испугаться и улететь: ничего подобного, она пришла усесться на мою руку.
А-ах! Это мило!
Она была больше, чем… помельче и более хрупкая, чем дрозды.
И на голове у неё ничего не было.
Без гребешка.
Без гребешка, она была белая, чуточку с чёрным. Вы знаете, одна линия, вот так (жест). Впрочем, очень мило. Тогда я сделала два шага перед вашим окном: «Дум! Дум!» (смеются), как когда я вас зову: «Дум! Дум! Посмотрите, посмотрите!» Вы подошли: «О!» И затем, я вернулась домой с вами, думаю, я вошла к вам, в вашу комнату с птичкой (Сатпрем смеётся). И вы тут же меня спросили: «Ты её покормила?» (Смеясь) Я была немного… я сказала: «Нет, я ей ничего не давала», и тогда, я не знала, что ей дать и увидела ваш стакан с водой (смеются), который стоял на вашем красном столике или на табурете, не помню уж, потому что в вашей комнате стояло больше мебели, чем это есть на самом деле. Тогда я взяла стакан и… да, она, должно быть, сидела в левой руке, потому что я взяла воду правой рукой, стакан, и поставила рядом с её клювом, и вы были изумлены моей глупостью (смеются от всего сердца). Как если бы птица могла пить из стакана! В самом деле! Тогда я поняла, я зачерпнула немного в свои пальцы и влила в клюв, в рот птички несколько капель воды. Она приняла, выпила, и я не знаю, что происходило потом, я запомнила только до этого момента.
Не знаю. Очень красивая, птичка! Ах! да, потом… Подождите, я не забыла. Потом, когда всё это закончилось, я отправилась, чтобы оставить её … чтобы оставить эту птичку – не знаю почему, я оставила эту птичку у неё дома. Но, как если бы в моём сознании это была девочка. И я продолжала думать о «ней», словно это была маленькая принцесса, или что-то вроде этого, я не знаю. Во всяком случае, я оставила эту птичку у неё. И вот, я отправилась, и это была улица – которая совсем не была похожа на улицу, но жилая. Какая-то улочка, однако, на земле, дорога – земляная. Там, должно быть, где-то располагалась деревня, потому что, как только я вышла и подошла, там крутилась какая-то собачка, маленькая собачонка, пытавшаяся… во всяком случае, делающая жесты, словно она пыталась наброситься. Добычей служила птичка, не так ли.
Ах, она хотела… добычей служила…
Птичка, которую я всегда оберегала, так как я хотела оставить её в целости и сохранности.
Да, конечно.
Тогда, я не знаю чем (у меня что-то было), я прогнала эту собачонку. Я продвигалась вперёд, там подстерегали другие собаки. Любопытно, эта не была большая собака, а маленькая, мордочка… не заострённая, как у некоторых greyhounds [борзых] и т.п., вы знаете?
Она была немного похожа на бульдога – не такая свирепая или большая, а поменьше, поменьше, но немного похожа на этот тип собак. И цветом – слегка желтоватой земли. Мне кажется, я увидела то, что мы называем necklace, знаете ли, своего рода collar.
Ошейник.
Да, чтобы привязывать.
Значит, она кому-то принадлежала. Но там, на моем пути, были и другие. И вот, я продвигалась вперёд; прогнав одну, я увидела, как снова приближается другая. Я не знаю, их там было три или четыре. Не помню уж, что я держала в руке – полностью забыла, то ли палку, но чем-то я их разгоняла, и затем, всё-таки, я прошла, и я пришла в королевство птички. Я прошла.
Оно находилось в лесу? Её королевство или что? Дом или…
Нет-нет, дома не было; я видела много кустов, я не помню больших деревьев. Даже собаки находились на дороге: домов не было.
Любопытно. Очевидно, это было в Индии?
Я не видела…
Не могу сказать. Те собаки не были похожи на собак, которых мы обычно видим здесь.
Не думаю, чтобы кто-нибудь встречал таких.
Ну, вот так.
Что же это за птица? Душа?
Я подумала, что как раз от этой птицы я нашла пёрышко…
Да, оно очень красивое, это пёрышко, я никогда не видел таких.
Немного золотистое…
Да… белое.
Белое.
И какое это имеет отношение к С.?
Понятия не имею.
Никакой идеи.
Никакой.
И это происходило одно за другим?
Да, потому что я думала, что не могла больше послать мысли, это прервалось, тогда я вышла.
Я очень сомневаюсь, что этот американец пошёл показывать это письмо С.
Ваше письмо?
О! Если бы она получила, это – милость!
Я не знаю. я почти уверен, что он не показал письмо. Он был слишком напуган.
Ах! моя Милая, что ж, я не знаю, так ты хочешь написать С.
Нет-нет! Нет-нет.
Нет, ты хотела послать мысль, именно так.
Но, возможно, она всё-таки послалась, мысль, знаешь ли! (Смеются)
Я послала мысль непрерывную…
Вот как.
С…я хочу сказать, очень сознательно. Это не было…
Да, это с другой силой.
Чтобы это пришло к ней.
Но я возражал или что?
Нет-нет, вы не возражали, наоборот, вы хотели, чтобы мы действовали с большей… Как сказать? С большей силой или что.
Конечно.
Более могущественно.
Да, и в моём сознании не было согласия, я сказала, что если бы это было слишком могущ… - я не произнесла это, я сказала: «Надо быть больше упорным, чем могущественным».
Ведь есть люди, которые не могут выдерживать…
Разумеется, они не могут выдерживать могущество.
У меня нет никакой идеи. Я не думаю, что это была С.
Птица?
О! Это меня удивило бы. Это меня абсолютно удивило бы, моя Милая.
Нет-нет, я не думаю, что была какая-то связь.
Я тоже. Это была своего рода принцесса (смеясь), пришедшая меня навестить. Ах! Такая… такая красивая – эта птичка. О! в самом деле, она была очень хрупкой – хрупкой, именно это слово мне приходит, вы знаете?
Да. Это душа.
И она всё понимала, не разговаривала.
Она прекрасно всё понимала, абсолютно. Может быть, однажды, мы заметим, что это как раз мы ничего не понимаем! (Смеются)
(Смеясь) Во всяком случае, я вела себя именно так, я совсем ничего не понимала, я поставила ваш стакан с водой – такой большой – возле её клюва, чтобы птичка попила. Вы смотрели на меня с удивлением. Вот.
Да, моя Милая.
Я не знаю, моя Милая, мне очень хотелось бы, чтобы что-то прервалось в том, что движет этими американцами. Поскольку, это действительно обструкция. Я ни во что не ставлю США, но мне не хотелось бы, чтобы наши друзья были измучены… тратили свою энергию таким способом.
Он не показал это письмо С.. Он был слишком напуган.
Да, было могущество истины, была милость, это поистине была божественная милость.
Он слишком испуган, что С. понимает.
Конечно, С. может иметь восприятия.
Она может иметь, да, это очень ограниченно, но есть вещи, которые она может чувствовать.
Ну что ж, всё-таки, хорошее приключение!
Это – прелестное приключение. Я не знаю, кого представляет собой эта птичка, но, в конце концов, это всё же происходило под твоим окном. Не знаю, какая есть связь с тобой или с нами.
У меня нет никакой идеи, я ни с кем не связана.
Да, да, моя Милая, когда это вот так, это означает божественные знаки.
Она[10] была душа, которая была с душой – где страх?
Для меня, птица, конечно: я ступала осторожно.
Несомненно.
Но, я подумала, что птица собиралась взлететь, но совсем нет! Она осталась нарочно на моём пути.
И мне не хотелось её вспугнуть, взять её, эту птичку. Тогда я подставила свою руку рядом…
На траву.
На траву, возле неё.
Возле неё, и она пришла усесться…
(Ласково смеясь) Да.
Это прелестно. Очевидно, это что-то для тебя.
Но я открыла её вам.
Разумеется, моя Милая, ты хочешь показать мне свои сокровища.
Как я делаю всегда.
Ах! Это было так прекрасно. Но, видите ли, ваша первая мысль была: «Ты её покормила?» Как если бы птица нуждалась быть накормленной.
А я, я об этом совсем не подумала. Вот.
Вы не поспали?
Очень мало, во всяком случае, не достаточно.
Сегодня утром, я вас разбудила слишком…
Нет, моя Милая, нужно было, чтобы я проснулся, следовало, чтобы я шевелился. Это невыносимо, но, всё-таки, мы живём, ты видишь.
Как всё это не разлетается на кусочки или не принимается кипеть и менять форму? Ты понимаешь? Это загадочно. Мы как… я не могу сказать тебе, в самом деле, как нечто вроде пугающей бомбы. Бомба могущества, которая могла бы всё разрушить или всё воссоздать заново. Это невыносимо. И, однако, тело знает, не так ли, у него нет вопроса, но это отвратительно.
Ох! Это только потому, что Они держат меня в своих ладонях, как ты держала эту птичку, понимаешь? Ибо, иначе, если бы Они не держали вас вот так, в своих ладонях, то, как сказал Шри Ауробиндо: вы предпочли бы покинуть вашу субстанцию, физическое сопротивление может быть таким, что люди предпочитают покинуть свою собственную субстанцию; Он это написал, или Он это сказал. Они, действительно, держат вас, как твою птичку, в ладонях рук, вот так.
Что ж, моя Милая, , ещё один день.
У вас много работы.
О! я буду доволен, когда эта книга будет закончена.
Это самая большая глава?
Вы её начали вчера? А?
Нет, я…
Ладно, моя Милая.
(пауза)
В общем, прилетела красивая птичка. Что ты сказала?
Я должна была быть воинственной.
О, несомненно.
Истинным кшатрием.
О! Да! Вне всякого сомнения.
Знаете, я не испугалась этих собак, прибежавших атаковать.
Нет, моя Милая, для меня это очевидно, у тебя могущественная душа, у тебя могущественное существо, которое как девочка, однако, это – очень могущественное, очень могущественное, но, надо быть очень чистым. Фактически, это – могущество чистоты. Не чистота, как люди её понимают, а чистота, которая… вот так, да, ребёнок Матери: «Я – здесь». И затем, он улыбается, он проходит, но берегись! Те, кто проходят перед этим взглядом, это… Всё то, что проходит перед этим взглядом – сожжено.
Перед этим взглядом Матери?
Перед взглядом этого ребёнка.
Ооо…!
Божественная чистота, знаешь ли, это невыносимо. Впрочем, именно это происходит в моём теле.
Не знаю, я никогда не думала подобным образом, поскольку, я ведь смотрю на вещи очень практично, и я видела этих собак, намеревающихся атаковать птичку.
А я, я её защищала.
Ну да, конечно.
Именно потому я и сказала о себе (смеясь), что я была кшатрием.
Верно, но это кшатрий другого рода, ты знаешь, это, поистине, настоящая чистота ребёнка Матери. Ничто не может сопротивляться этому. Если бы этот божественный ребёнок проявился материально, ничего не осталось бы. Мы не отдаём себе отчёт, ведь мы находимся в таком тёмном мире, что всё это, просто не выдержало бы. Мне вспоминается, когда в разговоре, я сказал Матери: но если Божественное захочет, оно может изменить всё это, и Мать мне ответила: но мир исчез бы.
Он не может выдержать проявления существа…божественного ребёнка, просто ребёнка. Нет надобности вооружаться.
Это невыносимо, простая спокойная чистота Божественного, Высочайшего, что ж, это невыносимо для человеческого тела. Для тела, созданного таким, каким мы являемся на протяжении тысячелетий. Оно полно темноты.
Единственное различие для меня в том, что тело знает, но оно создано вот так, и все эти тысячелетия, они упорно трудятся. Они упорно трудятся.
Однако, каждая точка, завоёванная в этом теле, завоёвана для…
Но нет точки! Нет точки, которую следует завоёвывать в теле, оно всё целостное.
Конечно, но с каждым разом это продолжается…?
Ах да.
Что-то не завоёвано?
Разумеется, это битва каждую минуту.
Битва в том смысле, что от этого не умираешь или не взрываешься, или не говоришь: «я ухожу».
Да. И каждый день что-то достигнуто?
Ну, как раз этого я не знаю, потому что это кажется нескончаемым. Не видно конца. Прекрасно знаешь, что-то есть, но знаешь об этом в своём сознании.
Не замечаешь этого.
Не замечаешь. Моя Милая, вот уже десять лет, как я нахожусь в этом невыносимом кипении.
Больше десяти лет!
Да. И конца не видно. Наоборот, такое впечатление, что это становится всё более и более… твёрдым, непроходимым.
Да, я вдруг подумал об одной детали твоего видения об этой птичке. То, что меня поразило. Это ведь происходило под твоим окном?
Там, вы видите?
Точно по линии от моей ванной комнаты.
Там была куча листьев.
Ну, вот как раз это меня и поражает, что это была куча сухих листьев, и именно оттуда она вылезла.
Ох, вы знаете, из высохших листьев, из листьев, которые опали.
Да, из сухих листьев, и это была куча сухих листьев, и именно оттуда вылезла птичка. Вдруг, мне показалось , что это имеет значение, но какое? Я не знаю. Может быть, это сухие листья старого мира?
Не знаю. Словом, именно это меня поражает, что она вылезла из кучи сухих листьев.
Мы действительно не знаем, действительно не понимаем всего того, что видим; фактически, это должно иметь какой-то смысл.
В самом деле. Это что-то означает, когда тебе приходят видения подобного рода, каждая вещь - точная.
(молчание, снаружи доносится щебет птиц)
14 марта 1995
Мать ребёнок показывает неизвестное созвездие.
Л. некомфортно в кресле Сатпрема.
Риши на мотоцикле.
Сегодня четырнадцатое?
Тогда завтра мартовские иды?
Без понятия. Ни малейшей идеи.
Март… 15, разве нет?
И… вы ничего не увидели?
Нет, нет моя Милая, абсолютно ничего.
Что касается меня, то одну часть ночи я поспала, и затем добрую часть бодрствовала, но потом снова заснула.
Вот как?
(Смеясь) И утром, у меня не было никакого желания вылезать из своей постели, однако, я проснулась сразу после четырёх, как обычно. И затем я оттягивала-оттягивала.
И вот, то, что произошло: первая часть, должно быть, была до половины второго, я увидела очень красивый сон. Да, я не знаю, он был полон деятельности, особенно, дело касалось одного ребёнка, маленького, не больше, чем вот такого (жест)!
Малютка?
Малютка, малютка, которая находилась там. И очень красивая, она выглядела очень красивой. Это была девочка, белокожая, но она могла бы быть и индианкой, не обязательно с запада, но очень милая, ох! такая милая! И вот, я не знаю того, что происходило, я говорила… как если бы о ней не заботились.
Я подошла к ней и стала… чтобы она привыкала, чтобы она не боялась меня, и я даже взяла её на руки. И потом, я её оставила и пошла что-то делать, не помню что, и я снова пришла. Когда я снова пришла, была ночь, я заметила маленькую девочку, которая подходила, и она уже ходила. Ей было, может быть, уже три года, или даже больше, четыре, четыре года. Стояла ночь, на небе - полно звёзд, и я сказала малышке: «Я покажу тебе созвездия». Тогда она ответила мне, что она знала, и что она распознавала даже одно созвездие, которое очень хорошо видно, если голова находится внизу! (Сатпрем смеётся) Если (как сказать?) наклоняешься не вперёд, а назад, не так ли. Как говорят? Дугой?
Ну, как если бы делали мостик.
Да, и: «таким образом видно очень хорошо». И потом, она мне показывала. Тогда я попыталась сделать дугу (смеются), чтобы увидеть, какое созвездие она мне показывала. Я должна признать, что это не было созвездием, которое я знаю, оно было новым, слегка как белое молоко, то место неба, которое она мне показывала. И я увидела деревья, похожие на сосны, пихты или кипарисы, вы знаете?
Одно название от меня ускользает… клёны?
Клёны, да. Я не знаю, моя Милая.
Это из того же семейства, словом, было что-то такое, и когда я увидела это, я видела чуточку неба сквозь… дерево мне немного заслоняло обзор. Но всё же, это выглядело, как Milky Way (Млечный Путь). Но также очень хорошо были видны звёзды: созвездие, и я должна сказать, что я его не распознала.
(Забавляясь) Новое созвездие? (Суджата смеётся)
Его то она и показывала на бумаге.
На бумаге?
В её руке, поскольку я хотела узнать, я видела что-то сияющее!
Я, должно быть, увидела Стрельца, вы знаете, Орион. И я подумала: это легко … Но она знала всё! (Смеются) И именно она меня обучала.
В каком уголке неба находилось это новое созвездие?
Не могу сказать. То ли это было на западе в… потому что, если я смотрела перед собой, я видела Орион и другие созвездия, сияющие даже в ясном небе, и затем я прогнулась назад. Следовательно, если первые находились на востоке, то другие непременно были на западе.
Странно, кто же есть эта маленькая девочка?
(Смеясь) Я не называла её по имени, совсем. Но долго! Это было так мило - она была очаровательной. И она смеялась.
Это Мать?
Более, чем вероятно, знаете, более чем вероятно. Как раз об этом я потом подумала. И когда я приподнялась, было настолько приятно – я медлила вылезать из постели. Я должно быть пробудилась около половины второго… должно быть было без десяти два, когда я поднялась.
(Мягко смеётся) Это всё, что ты увидела?
Во всяком случае, это было очень приятным.
Я радовалась с малышкой.
Новое созвездие.
Да, может быть это новое сознание.
Новое творение?
В конце концов, на днях я вам также рассказывала, помните?
Да, ты увидела звезду.
Две.
Две, да, одна побольше, та, что ярко сияла, а другая поменьше.
И ты думала, что смотрела на небо, и твоё лицо находилось против стены, и это было на фото Матери.
Точно.
Разумеется! Я увидел странную вещь.
Сегодня ночью?
Да, у меня такое впечатление, что там был Х. с большой старой книгой, я не знаю, что это за книга. Я увидел Ришу - Ришу, приближающегося на всей скорости на мотоцикле (смеются). Это было так смешно! Но, действительно, Риша. Именно такой, как их раньше представляли, не так ли. Абсолютно, я не мог бы сказать что-то другое, Риша, приближающийся на всей скорости на мотоцикле (Сатпрем смеётся).
Он ничего не сказал?
Ничего, я был слегка под… я смотрел немного с изумлением на этого Ришу (Суджата смеётся). Мне даже кажется, что он сидел на своём мотоцикле со скрещенными ногами (смеются).
Вы были здесь?
Ах, мне кажется, это происходило здесь, да. Я не мог бы сказать в каком месте, но это происходило здесь. Мне кажется, что Х. держал перед собой большую книгу.
Как эти книги о птицах? Или тетрадь?
Нет-нет, книга, похожая на книгу, которую сделали или я не знаю, видишь ли, у меня сложилось впечатление о книге home made (изготовленной дома), ты понимаешь? Немного большая, как мой атлас, примерно такого же цвета.
Бежевого.
Бежевого, да.
Ма! Но…Слушай, на днях, ты записала этот кусок фразы посреди ночи: ты была со мной, я тебе рассказывал, и последняя фраза, которую я тебе говорил, осталась единственной в твоём сознании, и ты записывала её в полной темноте, ты записала: «ослепляющая, приземляющаяся».
Ах! да, это было 24 февраля.
Да, я сохранил твой клочок бумаги.
Потому что я храню маленькие кусочки chits [записки].
И вот, ты записала это в сплошной темноте.
Чтобы не забыть.
Это были последние слова, которые я тебе говорил: «ослепляющая, приземляющаяся», в женском роде.
Что это может означать?
Приземляться, означает совершить посадку! И «ослепляющее», означает могущественный свет. (Смеясь) Твоё созвездие собирается приземлиться? Или Мать, или что?
Аах…!
Тогда, это будет уже три раза, как ты видишь звезду или что-то.
Да, раньше я видела много звёзд. На протяжении долгого времени я больше не видела ничего. Вот уже годы, как я не вижу ничего, и вдруг…
Вдруг… Что ж, ты видишь новые звёзды.
Но мне хотелось бы, чтобы они предчувствовались, ты знаешь.
И потом, я снова заснула и увидела ещё один сон.
Второй, тоже очень длинный. Но он был абсолютно другим. Первая часть - приятная, а вторая нет, потому что к нам пришли Л. и С. Мне кажется, что это происходило здесь. Однако, у меня всегда присутствует впечатление, что мы находимся где-то «наверху» дома.
По крайней мере, на первом этаже – это не цокольный этаж. И вот, была С., был Л.. С. пыталась всеми способами выразить свою дружбу. Она принесла для вас несколько горшков мёда, а также кое-что другое.
Она немного суетилась, и действительно, она разговаривала с вами, она дала вам горшок мёда (их было несколько). Она дала вам горшок мёда, который казался очень хорошим, абсолютно свежим, так сказать. Целый горшок, не маленькие горшочки, а большие. И вы взяли его, приняли, он был в вашей руке и вы разговаривали с ней. Беседа не вызывала… смех и т.п.: серьёзная, но приятная, милая; в том, как вы ей отвечали, не было ничего… И затем, был этот Л., он находился чуть подальше, например, как отсюда до сюда (жест).
У двери, да.
Нет, не у двери, был стул, стол, и он сидел за столом на стуле, не шевелясь, он наблюдал. Он не произносил много слов, он наблюдал. И затем, он должно быть сказал несколько слов, которые я совершенно не запомнила. И в какой-то момент, я увидела его: он поднялся, и в комнате, как будто, стояли три шезлонга, вы знаете? То, что немного похоже на deck chair (шезлонг), или стул, который стоял у Павитры, такого типа. Их было три. И вот, он пошёл улечься, расположиться на одном – я не помню, такое впечатление, что второй был занят, кто-то там сидел, на втором. Он пошёл расположиться в первом, в том, что стоял возле нас.
И это был ваш стул – этот шезлонг был вашим стулом.
Он был вашим, и он не чувствовал себя комфортно (Сатпрем смеётся). Он пытался подложить подушки, то, сё.
(Смеясь) Он не чувствовал себя комфортно на моём стуле! Конечно!
Я чувствовала немного, я сказала: но почему он взял именно этот стул?
(Смеясь) Да.
(Смеясь) Особенно этот стул. Он пытался подложить подушки, то, сё, чтобы стало комфортно. Но не получалось. Вот.
Я не запомнила…
(Смеясь) Разумеется, ему не было комфортно на моём месте! Я его понимаю, бедняжка, это совсем не комфортно! (Смеются)
Я ведь, не смотрела на вещи вот так, я видела материальные факты. И комната была покрыта ковром.
Она выглядела как здесь?
Нет, у меня нет такого впечатления.
Да. Конечно, это должно быть в мире, немного другом.
Комната была…
Но, интересно то, что, на самом деле, он хочет занять моё место, так сказать, и он не чувствует себя там очень комфортно (смеются). Я сочувствую. О! Если бы можно было вытащить его из этого заблуждения, он мог бы работать для Америки, понимаешь, но надо, чтобы он вышел из своего заблуждения, но это…
Что ж, уже поздно, я собираюсь вас оставить, думаю, что… я не запомнила всё в точности, я рассказываю вам немного то, что во мне осталось.
Но факт, что я ему написал, это означает: вероятно, пришёл момент, когда что-то может…
… заставить шевелиться.
Может заставить шевелиться, конечно. Я полагаю, что если есть какая-то возможность его спасти, то ему дана и милость.
Его спасти: то есть, в качестве инструмента некой работы для Матери в этой испорченной стране.
И в этой жизни.
Да, в этой жизни. Так, он будет выметен, если он… именно ему выбирать.
Да, Божественное… никто не может предоставить больше свободы, чем Божественное.
Разумеется!
Оно даёт вам любую свободу.
Конечно!
Выбирайте.
Хорошо, моя Милая, что ж, посмотрим, но, фактически, твоя первая часть придаёт бодрость.
Ох!
Значит, это уже в третий раз есть звёзды. Слушай, мне кажется, что я вижу одну за твоей спиной.
Вы видите одну?
Мне показалось, что я вижу свет. (Суджата смеётся)
16 марта 1995
Придёт час, когда дверь моей клетки откроется, я вырвусь одним махом, с криком радости, чтобы исчезнуть в моей Любви навсегда.
P.S. Это было бы лучше (для земли), если бы клетка могла открываться без надобности умирать.
Надо бы, чтобы эта клетка смогла расплавиться…
21 марта 1995
Это такой ад, что я спрашиваю себя…
Мне хотелось бы снова просмотреть эту книгу. Я говорю себе, что Они пережили в тысячу раз худшее.
24 марта 1995
Я бьюсь, как утопающий в океане боли.
Но я знаю, что этот океан, это - Они.
Я знаю, что эта буря, это – Они, и я знаю, что эта Боль – старый мир, который агонизирует.
Надо прой-ти через это.
Однажды, это будет другая Система.
Апрель
15 апреля 1995
Древний замок Сатпрема
(Суджата начинает рассказывать на бенгальском)
Это для Baishak.
Baishak означает Новый Год[11].
Новый Год, да.
Тогда, сегодня у нас 15 апреля.
Что ты увидела?
Сейчас я вам расскажу. Я не помню самое начало, вы и я, мы были вместе, мы шли к вам, то есть, в ваш дом, доставшийся вам от предков.
О! Во Франции? Словом, во Франции…
Это было «решительно» (ясно) на Западе, поскольку все люди, которых я встречала, были западного типа. Я не знаю, как это происходит, Супрабха была с нами, она нас сопровождала. И снаружи, он производил впечатление форта или чего-то такого.
Чего-то? Форта.
Fort. Я не знаю, он не выглядел таким уж красивым, как мы видим красивые замки или вещи подобного рода…
Он выглядел абсолютно не так, скорее, он напоминал то, что я назвала fort.
Крепость?
Крепость, да. Внешне он выглядел так.
Ты делаешь круглый жест.
Ах, он не был полностью круглым, но также и не квадратным или прямоугольным. Он был «овальным», или, я не знаю, поскольку я не видела полностью вокруг.
Когда мы приблизились, я заметила… Однако вверху имелись watchtowers [сторожевые башни].
О-о, да. Стены были высокими?
Очень высокие стены! Каменные, из песчаника, я думаю, так говорят?
Они не были гранитными, скорее, я сказала бы, из песчаника. И большими блоками, они были большими блоками, и целыми, совсем не повреждёнными. В общем, мы вошли, я не помню как, и мы находились в какой-то комнате – очень большой. Было постоянное хождение туда-сюда. Вы вернулись – вы не были принцем, но, очевидно, ваша семья принадлежала верхушке аристократии, вы понимаете.
И приходили разные люди, а мы находились в… (много людей вышло, чтобы вас встретить, потому что вы возвращались после долгого отсутствия), и вот, в одной комнате (но это было наверху: уже происходило наверху), стоял большой стол и там кто-то был, должно быть matron (заведующая), скорее, housekeeper ((управляющая) домом.
Так сказать, портье.
Управляющая.
Управляющая, или же chief cook (шеф-повар), в общем, не знаю кто. Во всяком случае, она заботилась о нём, чтобы стол стоял в удобном месте, чтобы пища была хорошая, и всё было чистым, вещи подобного рода…. И её сопровождала другая особа, должно быть chief maid [главная горничная], такое у меня впечатление. Тогда я сказала: «Но почему вы не спустились встречать?»
Кому ты это сказала?
Этой управляющей. Мы разговаривали вот так, она была очень хорошей, приветливой, она мне объяснила, почему она не могла: она сказала, что если все пойдут, кто тогда будет подготавливать? И я не знаю, было действительно много людей и женщин, и все сновали туда-сюда, постоянно. Люди, которых я не знала. И вы были в то же время не только сыном дома, но также тем, кого все, все слуги – не только слуги, но и другие люди, ваши родственники, очень любили. Вас встретили, словно после долгих лет, и все были так счастливы, так счастливы. Но были также люди не из деревень, которые пришли вас увидеть, а из других мест, поскольку, знаете ли, тётушки выходят замуж в других местах, поэтому, вас приходили встретить и такие вот люди.
И затем… (смеясь) это был целый роман…Но, любопытно, я вижу вас в голубом, в голубом: вы были в голубом. Словом, как сказать: you wound among these people (вы ходили зигзагами среди этих людей). И там была женщина, я сказала бы, немного похожая на У., но не У., кто-то. И она, я не знаю почему, в какой-то момент… (вы стали разговаривать с ней, она была довольной). В какой-то момент, Супрабха, я и вы, бок о бок, мы оказались, словно на луче (смеясь) вверху стены!
(Смеясь) Вверху стены! На луче!
(Смеясь) Она была широкой! Достаточно, нам было комфортно. Вы находились немного в углу, а я рядом с вами и Супрабхой.
Я тоже был на луче?
Да! втроём, все трое!
(Смеясь) Как в приключенческих книгах!
(Очень смеётся) Я не знаю. И вот эта дама, которая была одной из ваших тётушек, пришла с водным пистолетом (Сатпрем хохочет), вы знаете? (Смеются) Я видела вас абсолютно промокшего, от всей этой брызгающей на вас воды. Тогда я передала вам towel (полотенце), чтобы вы вытирались, и вместо того, чтобы возвратить его мне, так как вода попадала на нас тоже: я думала, что вы собираетесь вытереться и передать нам полотенце, - но нет! Я находилась от вас справа, а Супрабха чуть-чуть вот так, и оставалось немного места в углу, и затем вы вытерлись, и спокойно положили его с другой стороны. А вода продолжала брызгать […], но у меня не было полотенца (смеются). Я перешагнула через gamcha [хлопковое полотенце] сверху. В конце концов, она остановилась, и мы снова оказались на земле, и все вас очень осаждали.
Я забыла: были другие истории, но эта запомнилась мне визуально, просто визуально. В какой-то момент, вы были очень заняты людьми. Тогда, прямо рядом, были большие двери. Я повела Супрабху, чтобы совершить небольшой тур. Мы вошли в комнату… И потолок там был исключительно высокий, и такой красивый. Знаете, может быть, это был ballroom [танцевальный зал], для танцев?
Полный гравюр и прочего, и такой чистый. Тогда я сказала: «Смотри, наверняка, это был когда-то большой танцевальный зал».
Именно это мне запомнилось, в конце. Были и другие истории: я уж не помню, но эта запомнилась, это было таким красивым!
Но я помню, в моём детстве, в то время во Франции, у меня всегда было такое ощущение, будто я не нахожусь в моём мире – в материальном, я хочу сказать.
Как если бы я приходил, впрочем, из другого мира.
То есть, из другого… как сказать? Уровня общества?
Да, что я приходил из мира, который был миром, немного… царственным, или… У меня всегда присутствовало ощущение, что я не был одет так, как должен был бы быть, например.
Фактически, это слегка оставило во мне впечатление, когда мы поехали в Версаль, мы пошли…
Да?
Вы знаете, это были потолки, очень красиво украшенные. Но мне всё же помнится, что мы прошли через… комнату, которая была, я полагаю, комнатой короля.
Да, ах! это…
Впрочем, я нашла её маленькой, в моём… я не нашла её огромной, не так ли, она была маленькой для меня. В то время как его audience chamber [зал для аудиенций] был намного шире.
Так вот, это было немного похоже: первая комната, где находилась эта управляющая, куда приходили смотреть другие люди, была намного больше… в семье, когда нет посторонних людей, есть также кухонный уголок или dining-room [столовая], сделанная для семьи, но другая комната, которую я показывала Супрабхе, была действительно огромная! Потолок: о нём сказали бы, что он касался неба! Он был таким высоким, таким высоким! И широким, в самом деле. И я увидела там золотые отблески.
Может, это было также символически, я не знаю. Это выглядит очень материально, то, что ты увидела. Не знаю, но это, у меня было весьма… весьма постоянно в моём детстве, ощущение, что там где я жил, было таким маленьким.
О…
Знаешь ли, дома в Париже или даже в Сан-Пьере, всё маленькое.
Так, я часто имел это ощущение.
Да, комнаты не большие.
Впрочем, у меня постоянно было чувство бунта. И только мать меня поддерживала.
Но меня возмущало всё.
Возможно, это не только материальное, понимаешь, это именно подсознательное ощущение, что я был из другого мира, и что я не был у себя в этом мире здесь. Тогда, кроме моей матери, и затем Матери, там, я был у себя. С моей матерью или с Матерью я был у себя. Я был в другом месте…
То есть, широком, огромном.
Да. И к тому же, мой отец меня возмущал. Полностью.
Но…
Я его не выносил.
Но я помню, это мне снова пришло, однажды, вот так же, проснувшись под утро, я лежала в своей кровати, и это приходило как сон, что вы были сыном матери, и что вы жили во дворце – нет, не во дворце, это скорее castle, именно это мне вспоминается каждый раз.
Да, замок.
Замок, это был замок.
Крепость, замок, да.
Это был замок, где вы жили. Это, это был ваш… И, я не знаю почему, у меня всегда впечатление, что ваша жизнь была из высшего общества, как говорят из «высшего общества», из знати.
Да, это означает мир…
Аристократический.
Да, но из аристократии ума или внутреннего чувства.
Также, из происхождения. Из происхождения, потому что мать была аристократкой. Именно это приходит мне постоянно, знаете ли. И там, я не видела мать, но я увидела – я говорю об этой маленькой комнате – она служила проходом, и с другой стороны находились большие комнаты, где вы собирались встречаться с другими людьми.
Но, несомненно, это была аристократия мысли, ума, эстетики, … не только аристократия материального богатства.
Нет, нет, не знаю почему, но это совсем не было шокирующим – есть материальные богатства, которые шокируют! Абсолютно нет, во всём этом была какая-то изысканность, не правда ли, изящество. Вещи не казались мне шокирующими, нет. Кроме (смеясь) вашего пистолета – это не был пистолет… словом, это был пистолет… (Суджата смеётся)
Он мог бы шокировать.
Я не знаю почему.
Но мой настоящий внутренний мир, это была Индия. Там, я почувствовал себя у себя – у себя: в душе, без того, чтобы я хоть что-то понимал вначале.
Ну вот, мне очень надо вас оставить, мой Любимый.
16 апреля 1995
Наконец-то я смог закончить пересмотр гранок «Софокла»…
Без названия
Сегодня у нас 16 апреля. Девяносто пятого, не девяносто шестого.
Почему 96?
16 – 96, нет?
Ах да! Но где мы будем?
Нет, мы знаем, где мы будем, но где будет мир? Это – мир. Теперь, он собирается быстро меняться, вы знаете.
Расскажите мне, что вы увидели.
Да, я его нигде не записал.
Нет-нет, не этой ночью, это видение у меня было, когда я закончил «Софокла».
О-о.
Той ночью, когда я закончил. Я закончил его 9 декабря. И затем, после, я написал введение к Савитри, которое я закончил 14 декабря. Поэтому, думаю, что это либо утро 14 декабря, либо ночь 9 декабря, я не помню. День, когда я закончил.
Ох, ночь была девятого, была четырнадцатого, то есть пятнадцатого, с четырнадцатого на пятнадцатое.
Да, когда я закончил этого «Софокла», и после идёт введение к Савитри. Тогда, это был Шри Ауробиндо, который мне показывал. Он не говорил ничего, он мне просто показывал. Сначала, ты знаешь, я увидел ОГРОМНУЮ укреплённую стену, с крупными камнями, как в оборонительном сооружении. Например, в Бретани, в Бель-Иле есть большие оборонительные сооружения Ваубана. Ты знаешь, Ваубан построил кучу чудесных оборонительных сооружений через Францию, чтобы защитить границы. И в Бель-Иле, например, есть большие оборонительные сооружения, имеющие круглую форму, как в... замках или что. Они имели форму круглой башни, если угодно. Я видел только одну её часть, но она была огромной. И имела эту круглую форму, очень высокую.
Да, да.
С крупными камнями, аккуратно уложенными друг на друга.
Но это любопытно, она как в моём сне, ваша стена.
Ваше описание мне что-то говорит.
Это было огромным… как донжон[12]. Но я сразу же понял, что это была башня, о которой я рассказываю в этой книге, не так ли. О которой рассказывают Веды. Башня. Но это казалось мне даже шире, чем башня, я видел только её часть, если хочешь, это как большой круглый бок, из крупных гранитных блоков.
Гранитных?
Это было из гранита, но не из тёмного гранита, не из тёмного. И вот, он мне показывал этот огромный бок, как донжон. Как оборонительное сооружение, это мне напомнило оборонительные сооружения Ваубана в Бель-Иле. Тогда, сначала, я увидел это, и затем, как если бы всё происходило, может быть, внутри донжона, я не знаю. И я видел, приходящий от меня справа, канал или речку (она не показалась мне широкой) с водой, но я не мог бы назвать это водой, это было похоже на серебро, на текущее серебро. Светящееся серебро, очень… как ртуть.
Как канал, не широкий, я не знаю, какой он мог бы быть ширины…
Сколько метров?
Ты понимаешь, я был немного наверху и не понимал пропорций, но это не казалось мне… я никогда не назвал бы рекой.
Скорее, я сказал бы, маленькая речка или канал. Возможно, это было метра три в ширину, ничего не знаю о пропорциях, не могу сказать, но самое главное, факт в том, что это было как ртуть, ты знаешь, жидкая.
Светящаяся. Ведь, серебро, обычно, не бывает сверкающим. Но там, это было жидкое серебро и очень светящееся. И как если бы этот канал шёл – но там, я не знаю – шёл к стене этого донжона. Однако, я не видел больше стены в тот момент, я видел только канал, и Шри Ауробиндо давал мне понять, что этот канал шёл к стене. Тогда, то, что меня поразило, то, чего я не понимал на протяжении долгого времени, что через этот канал – в одном месте, в одном единственном месте - лежало как два булыжника или блока, или чего-то, которые выступали над поверхностью этого канала. Я говорил себе, на протяжении долгого времени я говорил себе… камни не шире, чем для того, чтобы сделать шаг, не так ли. И там их лежало два. Тогда, очень долго я спрашивал себя: что же это может означать?
Но это… Я могу вас перебить?
То есть, вы говорите: широкий, чтобы смочь поставить свои ноги.
Тогда, если бы мы поставили свои ноги, это дало бы нам возможность пересечь его?
Да. После – мне понадобилось несколько дней, чтобы понять – сначала, я сказал себе, поскольку это всегда моя реакция: неужто я наделал глупостей с… неужто я разрушил что-то в потоке этой книги…
Ах! ртуть…
… этой ртути? Я сразу же сказал себе: «Я делаю вред», ты понимаешь?
Я всегда принимаю себя за того, кто делает вред.
То есть: как если бы вы оставили камни в этой ртути?
Да, как если бы я… и потом, после, я сказал себе: но это должно быть как брод или что-то такое, для того, чтобы мы смогли перейти на другую сторону. Были два этих камня, не шире ступни, лежащие через этот поток, не далеко один от другого. Вот всё, что я увидел.
Это была светящаяся ртуть и… я никогда не видел ничего подобного. Она шла к…
… к этому донжону.
К этой стене.
Казалось, она шла к этой стене, потому что в тот момент, я видел только этот канал. Но шириной, шириной – словом, я не могу сказать пропорции, вероятно, метра три в ширину, мне кажется, я не знаю.
И именно Шри Ауробиндо мне показывал.
Тогда, сразу же, у меня возникло впечатление: неужто, я снова сделал какую-то глупость? Ты понимаешь, хотелось бы быть настолько обнулённым, чтобы позволить проходить вещам и (смеясь) такое впечатление, что мы всё время ставим камни, чтобы мешать вещам течь как надо. Затем, после, я сказал себе: но, может быть, это для того, чтобы мы смогли поставить ногу сверху и перейти через этот… этот канал, так сказать. Это совсем не было потоком воды, ты понимаешь, это казалось мне плотным.
Да, да. Ртуть, она же плотная.
Это казалось мне плотным, но светящимся потоком. Серебро, словно было светящееся жидкое серебро.
Но, это происходило в ночь, когда я, как раз, закончил этого Софокла, и именно Шри Ауробиндо мне показывал. Он не произнёс ни единого слова!
Для вас, чтобы понять смысл!
Да, я был бы доволен, если бы он мне сказал: «Всё хорошо!» (Смеются) Но он ничего не сказал.
Видите ли, он сделал лучше, он вам показал: вы видите, ваша книга и есть этот поток.
Ах!
И, посмотрите, это для того, чтобы разрушить башню. Он сделал лучше, а!
Словом, вот так.
(Смеясь) Видите, я отстаиваю Шри Ауробиндо!
(Смеясь) Да, ты отстаиваешь Шри Ауробиндо. Но, я действительно люблю его, несмотря ни на что! И к тому же, я люблю его очень сильно.
Такой чудесный, такой сдержанный. (Смеясь) слишком сдержанный. Однако, я не жалуюсь, поскольку, я действительно знаю, он чудесно здесь, и каждый раз, когда есть необходимость, он мне показывает. Он или Она, ты понимаешь, я говорю «Шри Ауробиндо», но это также и Мать.
Вот, моя Милая.
18 апреля 1995
Сегодня утром, прямо перед пробуждением, я увидел в моём очаге золотые огни, золотого цвета, и эти огни не были в «куче»: каждый огонёк был, как бы отчётливо отделён от других и довольно тонкий (я сказал бы, где-то, сантиметров пять), но длинный и высокий (возможно, 30-35 см в высоту).
Вечером, это настолько невыносимо…
21 апреля 1995
У меня повреждён один позвонок у основания позвоночника… идиотское движение. (Это соответствует «физическому центру»).
22 апреля 1995
Получил письмо с обидами от Л. (Вероятно, это присутствовало во вчерашней атмосфере…)
25-26 апреля 1995
Моя Милая «больна» - «пищеварительное» отравление… (вероятно американское).
Май
3 мая 1995
«Отупение» возрастает, как если бы хотелось аннулировать функцию мозга, и однако, я могу прекрасно думать без моего мозга – но то, что остаётся, это совершенно механический идиотизм.
Очевидно, мы полностью в «переходе».
Лишь бы только я думал о Тебе, вот всё, что надо, и мне этого достаточно.
Всё остальное делается автоматически.
5 мая 1995
Пятьдесят лет[13]… какое путешествие.
6 мая 1995
Эта анатомия становится ужасно хрупкой – все изменения позиции, усаживаться, подниматься, шевелить руками, совершать прогулку, поднимать ноги – что угодно можно вывихнуть себе в долю секунды.
У меня ещё повреждена кость (или нерв) таза (вероятно во сне).
Сон (лёжа) может быть очень трудным.
Всё становится таким шатким, в одну секунду.
И тогда чувствительность, такая абсурдная, что заставляет брызгать слёзы по любому поводу.
(Даже есть, двигать челюстями – проблематично).
Эта животная анатомия – большая убогость, может быть, само препятствие – бесчисленное препятствие.
Как раз закончены последние гранки «Софокла». Я думаю, что было самое время.
7 мая 1995
Какова бы ни была трудность или «невозможность», под этим кроешься потрясающий Ты.
Надо пройти через Боль.
Это очень долго.
Порою спрашиваешь себя, можно ли выдержать хоть на секунду больше.
8 мая 1995
«Софокл» пустился в путь к своей Судьбе.
.
Ночь с 9-10 мая 1995
Встретил Мать… лежащую на кровати. Я говорил ей о своей любви, всё то, что я не смог или не осмелился ей сказать, когда Она была здесь – я не помню своих слов, но она сказала мне, совсем просто: «Ты - мой сын».
10 мая 1995
Сегодня 10 мая?
!0 мая.
Я думал, что не буду тебе об этом говорить, потому что я не люблю много говорить… но, я не знаю, сегодня ночью, я увидел Мать. Она лежала на кровати, и вот, я не знаю того, что произошло в начале, я не помню, кроме того, что я ей говорил… о своей любви, так сказать, как если бы я говорил ей всё то, что я не смог ей сказать или не осмеливался ей сказать.
Да, когда мы находились перед ней.
Когда мы находились перед ней, и тогда, вот что она ответила мне: «Ты – мой сын».
Потом есть вещь, которую я не очень хорошо понял, она хотела подняться, и я хотел тебя позвать, найти тебя, чтобы ты помогла Матери подняться, и прежде, чем я смог предпринять хоть что-нибудь, она поднялась, и затем, упала на пол.
Ох…
Тогда, именно в тот момент я заметил, что это был мой ковёр, и что это была…
… ваша кровать.
Моя кровать. И тогда, я взял её на руки, чтобы поднять её, я был… встревожен, так сказать.
Я взял её на руки, и затем, она снова открыла глаза, как если б она пробуждалась или, как если бы… я не знаю что.
Она снова обретала сознание, она возвращалась.
Да, она возвращалась.
Она поднялась сама с кровати?
Да… потому что я хотел тебя позвать, чтобы помочь ей подняться, и прежде, чем я смог хоть что-то сделать, она поднялась сама, не так ли, и тогда она упала на пол. Я был обезумевшим – обезумевшим, я был… именно там я увидел, что это был мой ковёр , и что это была моя кровать…
И я не знаю, что это может означать. Я взял её на руки, я приподнял её, но она снова обретала… её глаза открылись…
Вы взяли её на руки, чтобы снова положить на… ?
Зачем, я не знаю. В тот момент, когда она открыла глаза, я проснулся.
Понятия не имею, что это может означать.
Упавшая, я не знаю, ты понимаешь. Очевидно, она казалась… «упавшей», поскольку в то время, пока я тебя искал или звал, моё сознание было обращено к тебе, и как раз когда мои глаза снова посмотрели на неё, она была…
… на полу.
Она лежала на полу.
Вы не слышали шум?
Нет-нет. Нет.
Но это, это же, несомненно, мне кажется, что Мать вам тоже говорила, что вы были её сыном: как если бы «я тебя произвела», я полагаю.
Да, это, это было вначале, когда я находился у Павитры. Записи не было. Она сказала мне: это почти, как если бы я тебя произвела (или сделала) материально[14].
Да, да. Да.
Вот, это мне запомнилось.
Она сказала: материально,
Я был явно взволнован.
Почему она упала на пол? Не знаю.
Очевидно, это, может быть, также означает, что она на земле.
Вот, это всё.
Но это намного облегчает вещи, что она вам так сказала.
Да, я не знаю…
Но это было ясным, три этих слова там.
11 мая 1995
Мир пахнет скверно, как разлагающийся труп.
14 мая 1995
Полнолуние Будды (Bouddha Purnima).
Я заканчиваю тринадцатый год работы и начинаю свой четырнадцатый год.
К чему это «совпадение» с Буддой?
Вечер
Каждую секунду присутствует нечто вроде жестокой невозможности.
Как из стали.
P.S. (Би-би-си Кашмир): англичане – несомненно, самый коварный народ в мире.
(Американцы продолжили с меньшей элегантностью).
Надо быть мужественным, чтобы не быть буддистом.
20 ч 10
Я не знаю, как продолжать такое.
Это – ад.
15 мая 1995 (утро)
Каждый день я прохаживался по аллее полчаса (проявляя упорство), но я не знаю, могу ли я продолжать таким способом – каждый шаг был, как крик отчаяния к Шри Ауробиндо и Матери, чтобы не рухнуть (я не говорю об атакующей злобе: сейчас ты упадёшь, сейчас ты взорвёшься, и затем, следующий шаг…) Это – такое безумное раздавливание, с такой молниеносной скоростью (я так хорошо понимаю эту запомнившуюся мне маленькую фразу Матери: «Важность секунды»… за одну «невнимательную» секунду, может взорваться всё, как если бы я был сделан из БЛОКА стали, и я замедляю свои шаги, совсем маленькие шаги, как если бы каждая нога весила сто килограмм… И тогда, если мой ум «обращает внимание» на движение, это как если бы я не знал больше как делать, чтобы при следующем шаге ничего не сломать и не вывихнуть.
Продолжать стоя в моей комнате, перед моим камином?
Несколько дней назад, случайно, ища в словаре слово, я наткнулся на слово «диапазон». И тогда я прочёл, что диапазон имел 435 вибраций в секунду!
Это произвело на меня странное впечатление, словно я касался чего-то, имеющего для меня смысл… Мало помалу, я сказал себе… это «сумасшедшее» количество вибраций в одну маленькую секунду, но, может быть, это именно то, что я называю «молнией» - эта молния должна мочь «распадаться» на бесчисленное количество быстрых вибраций, более быстрых и более «частых», чем диапазон. Я сказал себе: но эта вибрационная скорость должна создавать твёрдую массу! Они составили бы тысячу или десять тысяч вибраций в секунду!?
В некотором роде, это не диапазон создаёт вибрации, а именно сами вибрации создают твёрдость диапазона! Диапазон = затвердевшим вибрациям. Вся наша Материя, возможно, является так же затвердевшей.
Чрезвычайно быстрая Энергия, бешено быстрая, и компактная… Она может продырявить насквозь что угодно! Это моя молния! Она меня сейчас и продырявливает, или же продырявливает эту фальшивую материю, инертную и упрямую. Поэтому мы - как блок твёрдой стали, подвергнутый самой Энергии, которая составляет Материю (как диапазон), и которая, возможно, может создать другую Материю или переделать эту старую Материю.
Надо выдержать операцию!
У меня такое впечатление, или, кажется, я помню, что Эйнштейн создал известное уравнение E = mc², Материя – это сконденсированная Энергия.
Но если вибрационная скорость, создающая нашу сгущенную Материю подвергнута большей вибрационной скорости, чем та, которая сгущает или конденсирует нашу обычную Материю, что происходит?
Может быть, это как раз то, что сейчас происходит.
Мы можем воспринять только то, что содержится в наших стенах, иначе мы взорвались бы!
Так вот, мне кажется, что мы сейчас заставляем взрываться наши стены… защиты.
17 мая 1995
Я борюсь, и я борюсь отчаянно.
Мне не хочется больше ничего говорить.
18 мая 1995
Любопытное наблюдение.
Этим утром, тело было очень уставшим (изнурённым), и я решил не «работать» сегодня после полудня – это способ говорить, поскольку «это» работает постоянно, без того чтобы я смог в этом что-нибудь, это Могущество составляет часть самого моего дыхания (когда я «работаю», расхаживая по аллее, операция делается более добровольно, как с мольбой, чтобы заставить войти шаги Матери и Шри Ауробиндо в саму почву этой земли – чтобы Они ходили здесь).
И вот, я не работал сегодня после полудня, и чтобы отдохнуть, я растянулся на траве, плашмя на спине. И тогда, это было таким удивительным (однако, я наблюдал это много раз): как если бы тело, всё тело было ПРИЖАТО к земле. Я наблюдал это с любопытством и говорил себе: но нет никакой внешней тяжести, ничего такого, что давит снаружи на это тело, и однако, оно ПРИЖАТО к земле. И вдруг, я сказал себе, или тело сказало себе: но это же абсолютно, как один магнит прижат к другому магниту.
19 мая 1995
В этот день, двадцать два года назад, я последний раз встретился с Матерью.
В моём сердце, такая глубина боли, словно века боли.
Сегодня ночью (с 18 на 19), я полз по верхушке стены, должно быть, очень высокой (но я не видел), она была очень узкой, и неожиданно, у меня закружилась голова (то, чего нет в моей нормальной природе), головокружение, я собирался упасть вниз. Тогда я позвал кого-то (я не знаю кого), говоря: помоги мне. И этот кто-то вытащил меня прежде, чем я соскользнул, охваченный этим головокружением.
Я полз.
Ночь с 20 на 21 мая 1995
Странное видение нового сознания, абсолютно имеющее значение, но я совсем не понимаю его точный смысл. Это было прямо перед моим пробуждением.
Очевидно, это касается работы.
Стояло пять или шесть юношей, совершенно одинакового роста, выстроенные в одну линию, все одеты одинаково в одежду механика – не слишком тёмно-голубого цвета, но голубого, слегка белого внутри. И это выглядело как игра: они передавали от одного к другому, очень быстрым движением, таким быстрым, что это было, образно говоря, без движения, какой-то «предмет», что-то, чего я не видел, неуловимое. И стоял седьмой механик (или шестой?), чуть в стороне, отдельно от других, хотя и на той же самой линии, и он (это было очевидно) срывал движение, не схватывал «предмет»: «предмет» не проходил. (Это не было «предметом», это было что-то неощутимое и невидимое, но очень быстрое). Он срывал движение.
Это ясно: речь идёт о «механиках» тела (моего тела), и среди них есть один, который срывает движение и создаёт всю трудность.
Я не знаю, кто этот досадный седьмой, срывающий «игру». Спонтанно пробудившись, я сказал себе: l’odd man out[15] [исключение]. (Но он был одет абсолютно как другие).
Очевидно, речь идёт об этом дыхательном движении, молниеносном и неощутимом – и что-то (кто-то, какой-то плохо натренированный механик), срывает движение и создаёт много анатомических повреждений.
Что-то не «в линию».
Если бы только я знал, кто этот шельмец…
Но, если бы я его увидел (даже не зная внешне), это означает, что тело его увидело, сознание тела его увидело – значит, это должно было бы снова выровняться в линию?
Это становится всё более и более ужасным и опасным. Как «неощутимый» бульдозер… но мы совершенно под «бульдозером», секунда за секундой. Я не знаю, как делать, чтобы жить в этом.
Бульдозер, текучий! и молниеносный!
Сегодня, было что-то немного другое, в этом невозможном способе «завинчивать рот лошади» (существуют миллионы способов! И ни один не хорош на протяжении вот уже десяти лет!)
Обрету ли я «хороший способ»… ?
22 мая 1995
Господи, тело чувствует себя настолько в конце.
23 мая 1995
Это чудесно, что я не умер вчера вечером после пяти часов ежесекундной агонии – (я не думал о смерти, однако она думала обо мне).
Но теперь?
P.S. (Вчера вечером я понял то, чем было это «головокружение», которое я чувствовал наверху той стены (19 мая)… Что-то хочет позволить себе течь там – закрыть глаза на весь этот адский кошмар).
Я полз по этому гребню.
Вдруг, я спрашиваю себя, может этот шестой или седьмой механик, судя по виду, который заставляет срывать ход, является главным механиком Ума!?
Почему у меня впечатление, что я повернул курс? в то время как всё мне говорит противоположное…
Как если бы множество фантомов сразу улетучились. И всё наполнено милостью.
26 мая 1995
Я отчётливо услышал этой ночью или, скорее, ранним утром: «Это начало неумолимой Судьбы».
И Суджата видит меня делающим гимнастику… словно на гребне!
Сатпрем делает гимнастику на гребне
Bosho [присядь-ка] моя Милая. У тебя есть что-нибудь рассказать?
Bosho, bosho. Нет, у меня есть к вам вопрос. Ох! по честному.
Вопрос?
Да, мне хотелось вас спросить, не устали ли вы после всей гимнастики, которую вы проделали сегодня ночью.
Я проделал гимнастику?
Как!!! Тогда??? (Смеются)
(Смеясь) Что я проделал? Гимнастику, я? Ты меня поражаешь, надо же! Что произошло?
И знаете, где вы её делали?
Нет.
У меня.
У тебя.
В моей комнате.
Ах! это, это меня не удивляет.
Так вот, это действительно немного странное. Сначала , мы были – я не знаю, Х. находился немного сбоку от вашей двери, а я – почти рядом со столом, под окном. Ну, примерно, сантиметров пятьдесят от стола. Рядом со мной, справа, находилась З.. Мы все были повёрнуты спиной к окну, и мне кажется, чуть дальше… З. была довольно близко от меня. И присутствовали два других человека, у меня смутное ощущение, что, возможно, это были В. и М.: я их не видела… я не помню точно их лиц, поскольку, очевидно, все были очень сконцентрированы на вас.
Ба!
Да, сначала, мы находились некоторое время вместе, вы что-то говорили, я из этого ничего не помню: мы просто разговаривали. И в словах, что-то было. Тогда вы начали показывать. И именно в тот момент вы начали свою гимнастику.
Но что…?
Я не знаю, как вы нашли циновку, вот такую (жест), вы её постелили посреди комнаты, вероятно, комната была побольше: эта сторона от камина, не так ли?
От твоего камина?
Да, да, всё происходило в моей комнате, но по поводу размещения (я об этом сказала) это было, как будто справа или… скорее с вашей стороны камина.
Тогда вы взяли циновку. И не знаю, я заметила Х. … сначала все были вместе, но когда вы начали делать показы, в этот момент я заметила, что Х. следовал за вами, у него тоже была циновка, поменьше, и он расположился рядом с дверью, где находился мой коврик. Сначала вы начали делать Dandasana [поза], вы знаете?
Ах да! Лёжа на животе, плашмя, и затем приподнимаешь руки и приподнимаешь тело.
Приподнимаешь тело на своих руках. И вы ко мне обращались: «Я делаю правильно?» (Смеясь) Вы делали это превосходно. Я не знаю, я не разговаривала, я была очень спокойной, то есть, очень поглощённой, понимаете: поглощённой тем, что я видела, на что я смотрела. А вы в своих движениях, вы перемещались. И там, сбоку от меня, находилась З., она была очень возбуждённой – возбуждённой в том смысле, что она думала, будто вы собирались причинить себе боль и т.д. В ней чувствовалось нечто вроде трепетания, которое, на самом деле, мешало. Что касается меня, то я оставалась очень спокойной, другие, двое других, находящихся там, наблюдали также, но они были немного в темноте, я абсолютно не помню, кроме: очень серьёзного лица В., и был Х., он также за вами следовал. Кроме З., она была немного… в некотором возбуждении, трепетании… Поскольку вы перемещались, поэтому она боялась, она опасалась, что вы причините себе боль под столом, если подниметесь. Я увидела то же самое, очень спокойно, я передвинулась, чтобы помешать вам вернуться внутрь, но это отвлекло моё внимание от всех движений, которые вы делали. И после Dandasana, когда вы стали перемещаться и делать другие движения, в этот момент Х. начал за вами следовать, «следовать» - то есть, он пытался делать те же движения, что и вы. Но я очень старалась запомнить, какими были эти движения.
Однако, это немного мешало. Это точно мешало… и как будто она немного шевелилась и подавала мне знак, чтобы я пошла делать. Всё это было полностью бесполезным, не правда ли!
Я была совершенно сознательна, и спокойно делала то, что надо было делать, не так ли, и то, что я должна была делать, но внимание, всё-таки… вместо того, чтобы быть полностью…. Одна часть была…
Отвлечённой, да.
Отвлечённой на другое. Я немного сожалела.
Но у тебя нет никакой идеи об этих движениях? Стоя?
Вы были стоя. То есть, лёжа, плашмя на животе или же… Если также я помню, но как раз здесь я не помню точно… Да! как если бы вы находились на вашем боку в тот момент, вы понимаете?
Не касаясь, не поддерживая своими руками, потому что когда остаёшься в таком положении…
На боку, да.
На боку, не так ли,– это же трудно оставаться вот так, на боку.
Прямо.
Прямо! Полностью прямо, не поддерживая руками или чем бы то ни было. Именно это запомнилось – не ваши точные слова, поскольку вы объясняли движения, которые вы делали – это выглядело, как если бы вы были на гребне, вот так.
Ох! Слушай.
Чтобы показывать гребень, вы заняли положение, в точности, как… я не знаю.
Смотри-ка.
Сохранять равновесие на гребне.
Надо же.
И всё это с совершенной улыбкой, с совершенным удовольствием. Не было ничего… вы не были серьёзным – я хочу сказать, строгим.
Вы были серьёзным, но не строгим, вы делали это с большим удовольствием.
Это любопытно.
Вот, тогда сегодня утром, я спросила себя: «Не устал ли Дум после всей этой гимнастики?»
Это любопытно, так как, три или четыре ночи – два дня назад, знаешь ли, это была отвратительная агония. Так вот, накануне или за два дня до этой ужасной агонии, я оказался словно на верху какой-то стены. Я не видел размеров этой стены, не так ли, должно быть, она была очень высокая, и я находился на гребне этой стены, которая была узкой, и я полз по этому очень узкому гребню, я полз. И тогда меня охватило нечто вроде головокружения, то, чего нет в моей природе, головокружение, как если бы я собирался опрокинуться в…
В пустоту.
В пустоту. Это был очень узкий гребень, на верху стены, которая казалась мне очень высокой.
Как эвкалипты?
Я не отдаю себе отчёт, я не мог видеть размеров, потому что я лежал плашмя на животе, на этом узком гребне, и полз, чтобы продвинуться вперёд на этом гребне. И у меня закружилась голова, тогда я позвал: «Помоги мне!» К кому я обращался, я не знаю. И в этот момент, меня вытащили… вывели из моего головокружения, если угодно. Тоже на гребне. Я полз. Очевидно, это было опасным, но, в конце концов, я часто делал опасные вещи в моей… (смеясь) в моей деятельности.
Конечно, это опасно, и как раз на следующий день или через день, у меня была эта отвратительная агония. В этой агонии, я чувствовал, я понял то, чем было это головокружение. Головокружение, это - желание закрыть глаза на весь этот жуткий кошмар.
И ты тоже видишь меня, как на гребне.
Да, то есть, что вы объясняли.
И как вы делали, чтобы держаться вот так.
Прямо, да.
Без опоры на руки, на кисти рук, без ничего.
Это само тело было гребнем?
Это было тело. Вы показывали, что вы находились в этом положении.
О да! это гребень.
Равновесие действительно…
…неустойчивое.
Шаткое.
Ох, это шатко.
Во мне нет ни малейшего страха, ни малейшего, нет ничего от всего этого… Да, проживая секунда за секундой, это гребень, вот.
Всё это вы делали легко, ничуть не боясь, просто факт, демонстрирующий показ.
Да…
Факт: что это – вот так. Но не было ни страха, абсолютно ничего.
Именно так, внутри всё уверенно, если можно так сказать, но в физическом теле, это… мы не знаем ничего. Мы полностью в неведении, мы проживаем секунда за секундой.
Мы проживаем… (Смеясь) Прямо и не знаешь, как живёшь. Но мысли нет: «я могу умереть», нет идеи о смерти, не так ли. Проживаешь секунда за секундой, вот и всё. И каждая секунда – это секунда. И секунду спустя, не знаешь.
И это всегда изумление, как…
Ах да!
… проходишь через эти секунды.
Да, это так. Когда я смог немного отдохнуть, я удивился, я сказал себе: но, в конце концов, как такое возможно? Это - изумление каждое утро, если можно так сказать (смеясь), поскольку вечером я нахожусь вне изумления. Но как можно пережить это? Как такое возможно? Вещи, подобные этим, заставили бы взорваться любое тело, заставили бы взорваться… это может заставить взорваться весь мир, ты понимаешь? Я переживаю ЭТО.
То, что мы называем мир, материя, это – пуф! Дунешь сверху, это - ничто, по сравнению с этой потрясающей вещью, явно высочайшей! Ведь, для тела это – явно высочайшее. Только Он-Она могут делать подобное.
Это очень удивительно. И вот, ты видишь, что касается меня, то я видел себя… несколько дней назад, в процессе…
Примерно двадцатого, двадцать первого?
Я больше уж не помню, сколько дней назад.
Вы не записали?
Да, да, я записал это. Поскольку, это было, конечно же, видение нового сознания, не так ли: в процессе ползти, и то головокружение, которое меня охватило.
Сегодня у нас 26, и я увидела этот сон, мне кажется под утро, между тремя и четырьмя часами.
Это часто приходит в такое время.
Но, я думаю, что гребень, это – для всего мира.
Очевидно, это… видишь ли, ты говоришь, я делал все эти движения, это именно тело функционирует.
Я не раз имел ощущение – плюс сегодня, словом, вот уже несколько лет, как это раздавливающее Могущество могло действительно заставить вас также летать, ты понимаешь, вместо того, чтобы вас раздавить, оно также может заставить вас летать. Летать, словом, я не знаю, словом, поднять вас, и вы можете ходить в воздухе!
Ох! Знаете ли, это так приятно ходить в воздухе,.
Да, у тебя были опыты…
Много раз. И это не то, что ходишь, это нечто вроде gliding [скольжения].
Именно так, мы скользим.
И это очень приятно.
Что касается меня, я думаю, что мы идём к чему-то… новому, к новому состоянию. Но очевидно, это может быть только тогда, когда этот чудовищный чёрный панцирь будет поднят с мира. Надо, чтобы панцирь был поднят… Тогда…
Можно дышать.
Можно дышать, можно жить иначе. Мы не отдаём себе отчёт, до какой степени мы ЗАДЫХАЕМСЯ под этим чёрным панцирем. «Мы»: мир.
Да! Да.
Он бьётся именно потому, что он задыхается! Он не может больше в этой своей системе.
«Strangling earth’s breast».
Да, это абсолютно то. Сдавленная удушьем грудь земли. Потому они и бьются все, как сумасшедшие.
Ладно, моя Милая, что ж, посмотрим. Я очень чувствую, что это то, мы на гребне, как я был там ночью, другой ночью. Когда ты произнесла «гребень», я сказал себе: «Ах, вот что!» Вот то, что я увидел, то, что я увидел и то, что я пережил два дня спустя в этой агонии.
Поистине, гребень.
Это было двадцать четвёртого вечером.
Я увидел этот гребень за день или за два дня раньше.
Это нисходит как сталь в каждую секунду.
Как выдержать такое?
Это долго и трудно.
Люди с Запада (под «руководством» американского бизнеса) решили забросать бомбами сербов, чтобы защитить своих друзей мусульман…
Они сумасшедшие и извращённые.
Последний «спазм»?
Это «человеческий» позор по-всюду.
29 мая 1995
К концу десяти с лишним лет, тело наконец-то поняло то, что следовало делать, чтобы завинтить рот этой вулканической[16] лошади – но движение, такое молниеносное и, одновременно, микроскопическое, раздавливающее, подвергающее миллиарды «симметричных» волокон в молнию, что движение почти постоянно «срывается». Но принцип понятен. То есть, чтобы тело скорее поняло то, что не надо делать.
В долю секунды можно «понять» раздирающим и раздавливающим способом то, что не следовало бы делать или то, что следовало бы делать!
В конце концов, это всё же прогресс (!)
В некотором роде хаос понимается лучше, но всегда хаотично.
Именно эти миллионы и миллионы маленьких микроскопических симметричностей являются «невозможными». Да, следовало бы быть полностью медузой.
Или же быть полностью продырявленным и без выдыхания – сплошное вдыхание, уходящее куда-то под землю, на другой «свободный» конец.
Именно всю Землю надо продырявить!
Но дыра внизу, кажется, становится всё более и более компактной и неустранимой, как сталь. Мы и есть сама сталь.
Мы ползём по неумолимому гребню.
Июнь
1 июня 1995
(Относительно мигрирующих птиц) Всё уже изобретено, кроме красоты и реальности.
4 июня 1995
Это слой неумолимой стали. Как он может быть таким твёрдым?
20 ч
Секунды – долгие.
О, Господи, хоть бы мы снова не возобновили нацистов под другой кожей.
5 июня 1995
Между двумя мирами. Мать говорила: ни здесь, ни там.
6 июня 1995
Я говорил Матери-Шри Ауробиндо: мне хотелось бы - так хотелось бы вас видеть… И тут же, с некой ироничной нежностью, пришёл ответ: «Но ты видишь, когда я нисхожу в тебя, это причиняет тебе боль!»
Именно вся Земля испытывает боль и говорит: «Боже мой! Какая катастрофа!»
7 июня 1995
Я убеждён, что этот «шестой шутник» - главный механик тела: Ментал.
Можно было бы сказать: главный анатом.
Можно было бы также сказать: страж боли.
Конечно, крабы держались за свои клешни, а морские ежи за свои колючие панцири. Это то же самое.
8 июня 1995
Невообразимо, что это может быть настолько твёрдым.
Это такое невозможно возможное, что очевидно, есть Иллюзия.
Но она мстит болью. Мать говорила, что ей хотелось бы сделать это «в трансе»…
9 июня 1995
Смогу ли я поддерживать тело?
Мне очень хотелось бы иметь ответ от Лаффонта, как символ возможности сознаний в этом совершенно тёмном мире.
Я чувствую себя настолько в конце.
10 июня 1995
Утро
Это, действительно, как умирать совсем живым, но всякий раз смерть не приходит.
Каждое утро (когда удаётся поспать), снова оказываешься удивлённым, что стоишь на ногах.
Вчера вечером (9 июня), получили факс, что Роббер Лаффонт хочет опубликовать «Софокла» «с превеликой радостью». (Но существуют «вещи, ускользающие от него»).
Всё же, есть сознание (французское), которое может воспринимать это…
«Это» проходит где-то.
11 июня 1995
Это полно когтей.
12 июня 1995
Вчера вечером, я был, как раздроблен.
Это такое безжалостное.
Я даже дерзнул сказать Суджате около 21 ч.: не начать ли завтра сначала?
Надо, надо, чтобы хотя бы один человек прошёл – или же?
После полудня – вечер
Сегодня после полудня, я снова нашёл другой способ (очень отличающийся) «завинчивать рот лошади» - двенадцать лет спустя! И он кажется менее «невыносимым»…
(Это та невозможная «ось» с самого начала!)
Нужна была вчера мучительная и приводящая в отчаяние невозможность, чтобы тело упорно добивалось найти Способ… какое-то «решение»…
(Во всяком случае, это лучшее решение на сегодняшний день!)
P.S. Да, эта новая «формула» не лучше, чем миллионы других.
14 июня 1995
Я никогда ещё не был в подобной дыре. Всё от меня ускользает, даже мой перевод Савитри. Как если бы я не знал больше, где я нахожусь.
Раньше, я спокойно уселся бы в молчании, пока не увидел бы ясно – теперь же, я не могу даже сесть и закрыть глаза, настолько я раздавлен.
Поэтому, у меня нет больше ничего, я не знаю больше ничего, и я не представляю собой больше ничего иного, кроме этой раздавленной материи.
P.S. Мишелина должна будет встретить Лаффонта 23 июня – где буду я 23 июня?
Оставаться спокойно повёрнутым к Тебе.
(Это единственная идея, которая ко мне приходит).
15 июня 1995
Я пробую «свободное качание»… (без зажимания рта).
Полночь – я не знаю, как управлять этой анатомией, каким способом, поэтому мучишься как идиот, на протяжении пяти-шести-семи часов, каждую секунду. И что делать?
Говоришь: Тебе, да свершится Воля Твоя, и на этом всё. Но это долго.
Мы не знаем НИЧЕГО. Это удручает и мучит.
15-16 июня 1995
Видение «орошаемой пустыни» - ростки нового творения…
16 июня 1995
P.S. В конце концов, мне удалось заснуть в два часа ночи. Никогда столько не мучился, и так долго.
Я не знаю больше, что делать.
Суджата говорила мне несколько раз, на протяжении месяцев: «Почему вы продолжаете работать – не потому ли, что это Могущество присутствует постоянно здесь, работая в вас (с вашим дыханием)?»
В этом есть логика, но… всегда говоришь себе… что, возможно, Они ожидают от меня это усилие… что это была бы слабость… что надо идти до конца возможности… что… нужен, нужен, по крайней мере, «один человек», один из Их детей, который попытается…
Говоришь себе, говоришь себе, но…?
Мы не знаем, мы не знаем НИЧЕГО.
Однако, Шри Ауробиндо сказал Матери: «bear and endure» [держаться и выдержать]. Тогда?
17 июня 1995
Это абсолютно как с цепи сорвалось.
18 июня 1995
Орошаемая пустыня, резцы,
большая чёрная лужа
Ну, вы хоть поспали этой ночью?
Сегодня ночью? Да, да, всё в порядке, всё хорошо. К счастью, успешно.
Вы не видели ничего сегодня ночью?
Нет. А ты не видела ничего?
Ничего интересного.
Что касается меня, то я кое-что увидел несколько ночей назад. Ты же знаешь, эти видения нового сознания, они, действительно, очень особенные.
Загадочные, но они, как особый отпечаток. В самом деле, я их много видел, на протяжении… Мне всегда дают указания таким вот способом. Они очень точные, очень выразительные, не так ли. Поистине, они имеют признак другого сознания. Но никогда не знаешь, что они хотят сказать.
Способ видеть, о котором мы никогда и не подумали бы.
Да, вещи, о которых мы никогда не подумали бы, это… Мать говорила: это – видение сверху с глазами позади. Это – именно Высочайшее…
Видит в материи.
Видит в материи и говорит вам то, что Оно считает нужным вам сказать. Но это – глаза с самого верха.
Но, в конце концов, я совсем не знаю того, что оно хочет сказать, словом, «я совсем не знаю»: можно разгадывать вещи.
Я увидел это 16 июня.
О! Сегодня только восемнадцатое.
Да, это было в ночь с 15 на 16. Обычно, именно к утру, перед самым моим пробуждением, что я – что видишь это.
Я находился в месте, кажущимся, совершенно пустынным: песок и песок, белый песок, слегка серый внутри, ты знаешь, как пляжи. Но я не могу сказать, что это был пляж, понимаешь, это было… я не видел всего размера. Я видел только то, что охватывал глаз, и очевидно, это представляло собой как пустыню, но я не видел размера. Это могло бы быть пляжем, но у меня не возникло такого ощущения, оно производило впечатление чего-то пустынного. И тогда, я увидел существо, словно рабочего.
Рабочего?
Да, обычно, там тоже, в том мире, мы работаем, и мы работаем в материи. Если угодно, символически, этот рабочий вызвал во мне ощущение Ж-Кл. Но я говорю «символически», поскольку это мог бы быть и я, мог бы быть…
Любой.
Это мог бы быть Ж., это мог бы быть… Нет, это слегка вызвало во мне ощущение Ж-Кл., я не знаю почему. И вот, этот рабочий поливал место за местом, далеко, и он поливал места абсолютно разбросанные, знаешь ли, расположенные совсем не по прямой линии. Разбросанные здесь и там, то в одном месте и затем, на десять метров дальше, а потом… разбросанные места. И в каждое место, где не было абсолютно ничего – оно было пустым – в каждое место он лил только кружку воды, не больше. И я видел мокрое пятно, маленькое мокрое пятно, если угодно, не больше десяти сантиметров в ширину, как окружность, мокрое пятно, там, где он лил воду, и он делал это очень точно, и, однако, не было ничего совсем. Тогда, заинтригованный, в какой-то момент, я подошёл к одному из этих мест, раздвинул песок и вытащил оттуда как растение, клубень, если угодно, или картофелину, я не знаю.
Которое уже пустило ростки?
Нет, оно было полностью покрыто чистой глиной.
Ооох!
Cтекающей от воды.
И там, в этом своего рода маленьком оранжевом стекающем пучке, который я вытащил, у меня возникло впечатление, ощущение, что это было как клубни картофеля, если угодно. Только это слово у меня вышло, но даже это я едва ли мог бы сказать, на самом деле. Это была оранжевая, стекающая от воды, глина, как когда она хорошо…
(Суджата чихает. Сатпрем смеётся)
Ты течёшь!
Я истекаю водой, я истекаю водой!
Я вытащил это, я был немного удивлён, в этом пустом месте, которое едва полили кружкой воды.
(Суджата снова чихает)
Простите.
Это именно я тебя накалил? Это - пустыня?
Нет-нет, нет-нет.
Вот всё, что я увидел, я был действительно немного ошеломлён, я держал это в руке, этот своего рода маленький пучок… что-то маленькое, но покрытое оранжевой глиной, стекающей, и затем, что-то внутри, которое для меня, в сознании, очевидно, было, я не сказал бы растение, скорее, это производило впечатление клубня, но всё это было заделанным туда внутрь, в эту пустыню.
Восемь, десять, пятнадцать метров?
Это выглядело очень разбросанным, и рабочий, который лил воду, знал, в этом месте, где не было ничего, он знал точно куда лить: он шёл к точным точкам, разграниченным, неизвестно чем, там не было ничего. Это происходило очень точно, и, однако, это было совершенно разбросанным, и каждый раз, он лил понемногу, кружку, я не мог бы тебе сказать. Но он делал это методично, словом, методично, если можно так сказать. Он делал это, я не могу сказать, что видел, будто он полил много мест, поскольку они были очень разбросанными. В общем, в том районе, который я видел, было, возможно, как…
Около двадцати?
Даже нет. Может быть, около двадцати или около десятка, я не мог бы сказать, правда.
А то, то видение, вы увидели после видения политой земли, да?
Ах то, то была другая вещь, то была совершенно другая вещь. Видение той земли… я не знаю, я сейчас посмотрю. Ах да! это было 14 июня.
С 14 на 15.
Да, с 13 на 14 – это другое видение.
С 13 на 14.
А то было с 15 на 16, тогда, видите ли, это должно иметь какое-то…
Я не знаю, имеет ли это какое-то отношение. Потому что другое, с 13 на 14, относилось к Концу Земли.
Да, но…
И другое видение, говорю тебе, происходило, я не знаю где, но это была пустыня.
Резцы, которые у вас были в первом, были ведь оранжевые.
Да. Ах, да.
Потом, вы увидели эту лужу.
Чёрную, с чёрной землёй.
И тоже растекающуюся.
Ах, на самом деле, она больше, чем растекалась, она была полужидкой.
Полужидкой, не так ли, была большая лужа воды.
Конечно, я не мог бы назвать это водой, я не мог бы сказать грязь, поскольку, это не было грязным. Это была чёрная земля. Совершенно… Чёрная земля… жидкая, полужидкая. Но она находилась в Конце Земли. Возле гаража, там, в том районе. И я видел Ж., он помогал, впрочем, зачем? Понятия не имею, но он находился там.
Я спрашиваю себя, нет ли, действительно, связи между этими двумя видениями.
Возможно, что это была первая часть, не так ли.
Не знаю, моя Милая, поскольку вещи могут… я абсолютно не знаю.
Да, это первое видение, там… Я сказал тебе 14 июня? Какого числа?
Да, с 13 на 14.
Ночью, меня поистине разбудили ужасные мощные удары, ты знаешь, как толстые трубы, может быть, восемь – десять сантиметров ширины.
Диаметром.
Диаметром. Было две толстых трубы в моей спине и c оранжевой субстанцией, и они трамбовали, ужасно, падая на мои почки. Обычно, у меня боль в шее, вот здесь. А это были как две толстые параллельные трубы с этой оранжевой вещью, трамбующие мои почки. Это было ужасно: я проснулся. Потом я оказался перед гаражом, под окном западной комнаты, и вот, стояла эта громадная (я не могу сказать громадная) лужа грязи – я не могу сказать грязи, чёрной полужидкой земли, которая шла от западной комнаты, гаража, «защиты» до…
Алоэ.
Алоэ, biki, калитка. Всё это представляло собой большую чёрную лужу, из чёрной земли.
Да, я чувствовал, что это связано с теми мощными ударами, которые я получил там, среди ночи. Но, фактически, мощные удары, они приходят всё время, но там, ночью, они приходили с такой мощью, что это меня… это были действительно удары. Ты знаешь, в Средние века у них были резцы, чтобы вонзать в двери, так вот, это абсолютно то. И бац! В самом деле, безжалостно, понимаешь. Это Могущество очень безжалостное и, однако, Оно знает.
Но присутствует такое сопротивление, что его надо преодолевать. И каждый день Оно (Могущество) идёт чуть дальше, понимаешь. И каждый день надо идти немного дальше, иначе это не… можно делать это бесконечно. Поэтому, только Высочайшее, может делать это, и Оно знает, до какой точки вы можете…
Да, без разрыва.
Но Оно - абсолютно нетерпимое.
Ох, ты знаешь, оно безжалостное.
Только эти резцы, они не были горизонтальными, они были…
Да, они были вертикальными, это падало, я не знаю откуда, и затем приходило трамбовать мои почки. Потому что именно там я особенно ощущал мощные удары.
Это были ida и pingala?
Это соответствует кундалини, не так ли. Конечно, главный путь прохождения этого Могущества – через голову, затем оно разделяется на две ветви, и тогда там, оно падает на шею, и именно там мучишься, тогда, действительно, страдаешь. Именно там присутствует львиная доля трудности. И затем, это нисходит, и всё … в долю секунды, понимаешь. Оно нисходит в место расположения почек и физического сексуального центра, разделяется надвое, и после нисходит в ноги, и потом, оно идёт, я не знаю, куда-то под землю.
Тогда, именно оно вывело, оно поработало и вывело…
Но я понятия не имею, моя Милая. Это было в Конце Земли, это не было…
Как эта пустыня, которую вы недавно видели.
Эта пустыня, я не знаю, где она находилась.
Но ведь, в этой работе нет ничего отдельного; Материя, это нечто единое, словом, это располагалось в Конце Земли.
И это не было индивидуальным, поскольку эта чёрная земля, очевидно, не является личным подсознательным. Уже давно, как это было… ты знаешь, да, там, непреклонно очищено. Не-прек-лонно. Ох, Оно, очень ужасное, это Могущество, Оно хочет! И затем, без фокусов, а: вы, либо там, либо не там? НИКТО не сможет играть с этим, понимаешь.
Только Высочайшее может делать это.
Поэтому, я не думаю, что это было личным подсознательным: что это было чем-то, выходящим из глубин моего существа.
Нет, я полагаю: из земли. Поскольку, когда эта Сила нисходит под ноги, она входит в землю.
Ах, да, она входит в землю, несомненно.
Да, тогда, это именно она вывела… не так ли, подготовила землю, субстанцию.
Я очень удивился, увидев эту огромную лужу, она была полужидкой, и выглядела протяжённой, я говорил себе: «Но откуда это…?». И, однако, это было мгновенным, я проснулся от этих мощных ударов, и затем, вдруг, я оказался снаружи. Гараж, также, часто … ванная комната, да, это так, что касается ванной комнаты, но гараж также представляет собой…
Символ.
Является символическим местом. Кухня тоже – символическое место. И Ж. был там.
Но в этом втором, всё было открытым или…?
Ах второе, это - последнее видение, я его увидел… В какую ночь, ты говоришь, я его увидел?
Вы сказали с 15 на 16.
Да, точно. Это находилось, я не знаю где, совсем. И я был… у меня сложилось впечатление, что я был свидетелем или… словом, видишь ли, в этих случаях совсем не знаешь: кто есть кто.
Это силы или символы, или… Был тот рабочий, делающий свою работу. Удивительно, что эти места были совершенно разбросанными, но он точно шёл к тому месту, где не было ничего, он лил немного воды, затем шёл дальше, я не знаю: через три – четыре метра, через десять метров дальше и лил туда тоже немного воды.
Но это Могущество, ведь Оно очень прекрасно знает также в какой степени дозировать вещи.
О, разумеется! Оно знает. Однако, Оно знает точные точки в этой… Попробуй найти точные точки в пустыне!
И это была оранжевая глина. Я тянул это… То, что я выдернул, было толстым, как мой кулак. Может быть, не намного толще, чем мой кулак, вероятно, чуть толще, чем мой кулак.
Всё-таки, крупное.
Да. Но я и в самом деле был немного поражён, поскольку, это выглядело (смеясь) таким удивительным, этот песок: я пошёл посмотреть ради любопытства, раздвинул песок и затем выдернул…
Это явно что-то.
Подготавливаемые сознания…
Возможно, и так. Как раз об этом я и подумал, это – точки нового творения. Точки.
Словом, точки, я хочу сказать: точки или существа, или… Да, я сказал бы – абстрактно, я сказал бы: точки.
Точки… где будут прорастать новые…
Да, но ведь это уже проросло. Такое впечатление, что я видел нечто маленькое, выходящее из этого комка глины. Очевидно, это было живым.
И подготовленным.
Да, подготовленным.
Может быть, точки сознания или… Но больше, чем сознание, поскольку сознание, можно сказать, что оно находится на высотах. Материальные точки сознания.
Конечно, это прорастает, да…
Это находилось в…
В земле.
Это находилось в земле, в пустыне.
Существа, существа, которые должны… Точки существ… что ж, они подготовлены.
Они подготовлены - восприимчивые.
Да, именно так: это не что-то, недавно посеянное, не правда ли.
Посеянное, да.
Не знаю почему, это вызвало внутри меня ощущение клубня, может быть картофелины или что-то вроде этого.
Я не видел того, что было внутри, но я это знал.
Возможно, это также означает, что вещи не так уж далеко?
Ах! Дай Бог! Как Божественное пожелает!
Как сказала Зея: Soon, maybe tomorrow [скоро, возможно завтра].
О! это может быть в любой момент. Это совершенно не известно. Но это будет одновременным и…
… и радикальным.
И радикальным, да.
Ох! Надо, чтобы всё это было очищено, это отвратительно.
Но, фактически, когда я на это смотрю, это ободряет.
Есть вещи уже готовые. И… готовые не наверху.
Готовые в материи. Под видом убожества! Поскольку, фактически, можно сказать так, что это совершенно грязное, чёрное, хаотичное и затем, можно сказать по-другому, что эта земля - пустыня. Это – человеческая пустыня. В этом нет больше «человеческого». Это – опустошение всего земного сознания, ОПУСТОШЕНИЕ.
Ох! Асура, он проделал чертовскую работу, всеми способами. Но, в конце концов, в моём сознании негатив всегда имеет позитивный смысл, не так ли: следовало бы, чтобы всё это вышло.
Как?
Надо, чтобы всё это…
Вышло.
Вышло и было удалено.
Но это некрасиво видеть.
Словом, когда я об этом думаю, это, всё же, ободряет.
О! И вы имеете такой шанс видеть то, что подготавливается позади вуали, если можно так сказать.
Ох! Я не знаю.
Сейчас, это даже не позади вуали.
О! Это не скрытно, это то, что подготавливается в этой материи.
Это не похоже на видения сверху, откуда видишь… Что касается меня, то они меня не часто посещают, впрочем, они почти никогда ко мне не приходят, эти видения сверху с существами… Нет, это не то. Совсем.
Вещи наверху, хорошо.
(Смеясь) Надо, чтобы то что «наверху» пришло сюда.
Да, «с верха» в землю.
Но нужен этот «последний спазм». Однако, это - загадочное, так как в действительности, это может… это может разрушить всё. Только Они могут управлять этим.
Хорошо, мой Милый, мне нужно вас оставить.
Ладно, моя Милая. Вот так вот.
Но, это очень…
На данный момент, я ползу по этому гребню.
Я расплющен на этом гребне.
Да, я видела вас вчера вечером.
Ох! моя Милая, я говорю тебе, это…
Теперь, вот так каждый вечер.
Словом, не стоит об этом больше говорить.
Что ж.
21 июня 1995
Вчера вечером, тело находилось в таком ужасном состоянии, что оно сказало себе: «это последний предел, ещё один шаг дальше и конец».
И в то же время, оно говорило себе: «завтра, это будет на шаг дальше».
Июль
1 июля 1995
Живёшь от секунды до секунды, и всегда есть эта «следующая секунда»…
8 июля 1995
Это может быть только долгое Жертвоприношение.
Тебе – ради Тебя
и ради Красоты,
и ради Любви.
Что только Они не вынесли?
Надо, чтобы человек смог следовать.
Мы – как бомба, переполненная болью.
Всё то, что надо, чтобы умирать не умирая.
Эта тёмная оболочка не уступит легко. Нужно, чтобы она уступила повсюду в мире…
Это становится всё более и более тёмным и сопротивляющимся, или жестоким. Свирепое Нет.
11 июля 1995
Бёдра Шри Ауробиндо
Значит, сегодня 11 июля.
Да, моя Милая, именно так. Что ты мне расскажешь?
Это было вчера, после полудня, я кое-что увидела.
Что же ты увидела?
Ну, прежде чем рассказывать… (Суджата начинает говорить на бенгальском).
(Улыбаясь) Что ты мне рассказываешь! На cвоём прелестном языке!
Вот, я вам рассказываю (Суджата продолжает на бенгальском).
(Улыбаясь) Это что, твоё творчество!?
Моё, абсолютно моё. Я не украла его у кого-то. Я говорила вам вчера, что в моей голове что-то вертелось. Вот.
Ах, моя Милая!
Ладно, как говорится, теперь перейдём к более серьёзным вещам.
Хорошо, моя Милая, мы полны серьёзных вещей. (Смеются)
Я не знаю того, что это означает. Это было вчера после полудня, когда я спала. Я не знаю, что произошло вначале, но… я очень часто забываю начало. Вот конец я помню. И я находилась в комнате, она была больше длинной, чем широкой. И представьте, что это как этот лист, но ещё тоньше: поуже. Скажем (Суджата рисует): почти вот так. Здесь была входная дверь, я полагаю, но, я ничего не делала, только расставляла вещи. Здесь, стояла кровать.
Возле входной двери.
Да, около стены (жест), вот так – думаю, что она стояла почти в углу, вы видите, одна кровать.
Да, первая кровать.
Первая кровать, да.
И затем… Подождите, да, скажем, что это кровать, и здесь, я в самом деле думаю, … помнится, были окна, довольно низкие, но не большие открытые: как если бы были стеклянные панели.
Возле кровати, там.
Во всю эту длину.
Во всю длину.
Во всю длину стены, с этой стороны, может быть, они выходили наружу, не так ли, возможно в сад.
Потому что под конец, я заметила кого-то, кто немного наблюдал. То есть, это были большие…
Большие витражи.
Большие части стекла, которые, вероятно, можно было открывать и закрывать. Как форточки. Мы говорим форточки?
Да, витражи.
Вероятно, большие витражи, но, во всяком случае, «открывающиеся» и «закрывающиеся». И вот, стояла кровать, и лежали подушки. (Жест) Вот тут кровать, и с этой стороны лежали подушки. Я – то ли сидела на подушке, то ли… да, думаю, что я сидела на подушках. И у меня такое впечатление, что там была Мать, лёжа.
На кровати?
На кровати. На той самой кровати. Я сидела возле её головы, и она лежала. И затем, была вторая кровать, почти касаясь первой, но не совсем, посмотрите (Суджата рисует).
Да, параллельно.
Гм, да.
(Жест) Ниже, чем та кровать.
Скажем, ниже. В том же ряду, по той же линии. Другая кровать. Так как я сидела, то я могла всё видеть, а?
И я не знаю, это было, как если бы я видела здесь (жест) Шри Ауробиндо, но его голова находилась с этой стороны, и он лежал.
Голова повёрнута…
Голова с другой стороны.
Его ноги направлены к ногам Матери.
Именно так.
Именно так, две ножки кровати находились, скажем, друг против друга.
Да, ноги Шри Ауробиндо и ноги Матери были…
Были друг против друга, вот так. И в какой-то момент, Мать поднялась… Нет! Сначала послышалась музыка. Снаружи кто-то пел. Человеческими голосами, это не были только музыкальные инструменты, это пели человеческие голоса. Я не могу вам сказать на каком языке и о чём, но мне кажется, что я слышала это. И в какой-то момент, Мать поднялась. Мать поднялась, и она направилась сюда (жест).
Рядом с головой Шри Ауробиндо.
Да, но она не остановилась, нет, она пошла дальше, и там, недалеко, была большая дверь.
Ах, немного выше головы Шри Ауробиндо.
Шри Ауробиндо, да, это как если бы она хотела идти…
Стало быть, Мать дошла, и действительно не задерживалась там.
Не задерживалась около кровати Шри Ауробиндо?
Да, она открыла здесь дверь, наполовину: она не открыла её полностью во всю ширь, и она вошла.
Она вышла?
Она вышла. Я думала, что это была ванная комната, именно поэтому, я и сказала «вошла».
Ах, хорошо.
Мне кажется, что это была ванная комната. И такое впечатление, что эта дверь, открытая на четверть или наполовину, была тоже со стёклами, слегка «shadowed…»: как говорят?
Ох, я не знаю.
Во всяком случае, стёкла не были прозрачными.
Да, матовые.
Наподобие, но я увидела… в то время, как я звала: «Мать, Мать, посмотри! Мать посмотри! Мать посмотри!». Но она уже вошла и закрыла дверь.
И куда же я говорила Матери посмотреть? На Шри Ауробиндо. Он двигал ногами. У меня создалось впечатление, что он ушиб колено. Он ушиб колено, но оно заживало. И, всё-таки, ему следовало быть осторожным в движениях. Тогда, поскольку Мать ушла, я, в свою очередь, от кровати, пошла посмотреть на Шри Ауробиндо. И вы же знаете, какая я: мне хотелось помочь, чтобы ему было комфортно.
Это был Шри Ауробиндо, каким мы его знали, вы понимаете, вот так, во всей своей славе, он улыбался. На его лице не было признаков боли, ничего подобного. Весь улыбающийся. Но он не поднялся. Он остался в своей кровати, и я спросила его: не подложить ли ему подушку под его ногу.
Мне кажется, что сначала он сказал нет, но… После, он хотел принять. Поэтому, чтобы я смогла её подложить, он повернулся – он повернулся, значит, к окну, чтобы я могла просунуть под его колено подушку или что-то… да, это была подушка.
И вот, как раз здесь: когда он повернулся, вот так, на свою… как это было бы?
На левую сторону.
На левую сторону, да. Я заметила его дхоти: он был в дхоти, которое немного сместилось, и тогда, я заметила его thighs.
Его бёдра.
Его бёдра. Так вот, вы не представляете! Никогда не видела такого бедра, и по цвету, и по форме, и по размеру. Это были большие бёдра, вот такие (жест). Да, в самом деле, даже у меня большие бёдра, но мои – ничто, по сравнению с его, они были могущественные, с большим могуществом. И к тому же, цветом… мы говорим, цвет Шивы, вы знаете? Он не золотистый, не белый, как известь, я не знаю, как сказать: ни белый, ни жёлтый, ни золотистый. Он не был золотистым, но – белым, немного с… иногда, когда мы делаем сгущённое молоко, какой цвет мы получаем?
Да, да
Чуть слегка… даже не как жёлтый цвет сливочного масла, не так ли.
Кремовый.
Чуть-чуть. Что касается меня, я сказала бы, белый, но с такой нежностью! Ох! представьте, белый, такой нежный! Никогда я не видела такого, вы знаете. О! вот такие вот бёдра. Эта сторона (жест) была прикрыта, я видела другую, мне кажется, или я видела две, не могу вам сказать. Особенно нога и бедро: это меня настолько поразило!
Могущество.
Могущество и цвет, такой красивый цвет! И с нежностью! Не мускулистый, нет: как если бы это было сконденсированной нежностью. Вы можете представить?
Да, я помню, он не был согласен, чтобы я подложила подушку под его колено, но он повернулся, чтобы я могла подложить её туда (жест).
На его поясницу.
На его поясницу, подушку, чтобы… именно поэтому он повернулся, чтобы я могла её просунуть.
О! Он могущественный и…
И чудесный.
О, да!
Ну вот, это всё, что я увидела.
Вы знаете, я сказала бы, что это - сконденсированная нежность.
Не могу объяснить иначе.
Конечно, но нежность могущественная.
Ах да! О да!
Именно так. Ох, он чудесен.
Что представляют бёдра?
Что это означает? Это должно иметь какой-то смысл, не так ли; каждая часть тела имеет смысл.
У меня всегда было впечатление Шивы со Шри Ауробиндо. Но Шивы… безграничного.
Ох! Он выглядел большим, он заполнял кровать. И я не сказала бы, что он был fat [толстым], абсолютно нет.
Нет, нет.
Он не производил какого-то впечатления толстых ног и прочее, совсем нет, но необъятным.
Необъятным, да, что касается меня, я увидел его великим-великим, таким…
Ма!
Вот то, что я увидела.
В последний раз, когда я его видел, он лежал на земле.
Я всегда видел его необъятным, великим-великим, и это могущество, светящееся и сладкое.
Да, фактически, этот цвет, который я не могу описать: можно было бы также сказать, что это был сконденсированный свет.
Но, знаете, не было ничего твёрдого.
О да!
Я не сказала бы «алмаз».
Ничего, одна нежность.
Это не было белой кожей западного человека.
О, разумеется!
(Говоря очень медленно) Ну конечно, я очень хорошо понимаю то, что ты хочешь сказать. О! если бы мир увидел это, он расплавился бы. Но, что они могут увидеть? Они ничего не могут увидеть.
Надо, чтобы именно тела видели за них. Возможно, их тела поймут быстрее, или, может быть, почувствуют быстрее.
Движение ногами, то, что я увидела, то, что привлекло моё внимание…
Это что-то означает? Он хочет двигаться, он хочет…?
Я не знаю, моя Милая, хочет ли он двигаться.
Надо, чтобы произошли большие материальные изменения, большие… Надо… нечто такое, что немного очистит эту землю, прежде чем хоть что-то смогло бы быть.
Надо, чтобы этот позор был очищен. Никто не может быть внутри.
Никто не может жить внутри.
Никто не может жить, никто не может видеть, никто не может понять.
Я вас оставляю, мне пора.
Да. Нам трудно жить внутри.
Мы задыхаемся.
Ночь с 11 на 12 июля 1995
Сегодня ночью я увидел неумолимую Карму.
Железный Закон.
После стольких лет… или веков.
Тогда понимаешь геркулесову работу – внешне невозможную.
Это – глубоко сострадательное для людей… содержишь в себе ВСЁ.
(«Дитя старой земли»)
Опыт, отчасти ужасный.
В конце, я услышал эти слова: «Это дитя старой земли».
14 июля 1995
Нет никакого «способа делать» (я перепробовал их миллионы), есть только бесчисленные способы сопротивления – и этот скелет заставляет вас чувствовать это бесчисленное количество раз.
Надо ДЕРЖАТЬСЯ столько времени, сколько это будет продолжаться, вот и всё.
И, однако, тело продолжает храбро «пытаться»… секунда за секундой.
Но это долгое.
И жестокое.
Мне не следует больше ничего говорить.
17 июля 1995
Это такое постоянное раздавливающее трамбование, что я спрашиваю себя: зачем «работать»?
Я сказал это Суджате, и она ответила мне: «Ваша работа состояла в том, чтобы открыть большой шлюз, теперь это сделано, и это работает само собой».
Сегодня ночью (с 16-17) я кое-что увидел и записал, также, в свои «обрывки видения»:
«Делается «анализ» экскрементного остатка»…
Через что не надо проходить?
Я всё лучше и лучше понимаю «God’s Labour» [Труд Бога] Шри Ауробиндо.
Фактически, это постоянно «robe of anguish» [роба страдания].
Каша мира очень походит на кашу моей спины.
В 1916, Шри Ауробиндо писал Матери: «Мир полностью откликается на ту же самую вибрацию».
Это в точности то, что я чувствую – та же самая вибрация повсюду, в малейшей детали.
Это везде безнадёжно, кроме в том, что Божественное хочет (и подготавливает под обломками).
18 июля 1995
Лаффонт доволен моим «Эпилогом».
Спасибо, Господи.
20 июля 1995
Фактически, это устанавливается или пытается установиться в жизни, новый автоматизм – божественный автоматизм.
Это очищает всё, автоматически.
Это такое же автоматическое, как дыхание – но какое дыхание!
Именно вся темнота чувствует «расплющивание» - раздавливается вся тысячелетняя животная структура!
«Логически», весь старый эволюционный тигель должен быть «расплющен» или расплавлен - включая кости!
Сопротивление разжигает Огонь, необходимый для того, чтобы заставить расплавиться сопротивление.
Это потрясающее автоматическое очищение происходит во всём теле земли.
21 июля 1995
Сегодня будет 11 лет, как я увидел Великого, Чудесного Шри Ауробиндо.
23 июля 1995
С тех пор, как я увидел тот «Ролс-Ройс, весь чёрный и полностью закрытый, два раза подряд с моим большим правым пальцем случалось небольшое повреждение. Один раз вчера утром (большой правый палец ободран), и сегодня утром снова (вывернулся ноготь большого правого пальца)…
Этим же утром, я говорил Суджате: «Я не измучен – меня мучают».
(«Американец» болтается в Европе). Любопытно, сегодня утром, всяческие «воспоминания» о гестапо снова поднялись массой, как если бы это была та же самая сила! Чёрный Ролс-Ройс.
Фактически, основа «всего этого» - жестокость, в последнем слое.
Никогда не подвергался подобному расплющиванию.
Это безумное! Но это Божественное – это Божественное.
Есть Ты, вот и всё – как бы то ни было. И я Тебя люблю.
Ночь с 24-25 июля 1995
Видел: «Белый прилив».
Суджата увидела эту человеческую «летучую мышь»…
25 июля 1995
Белый прилив
Летучая мышь
Так что вы увидели? Что-то прекрасное?
Нет, я не знаю, нельзя сказать прекрасное, нет, я не знаю.
Ах, нет?
А ты что-то увидела?
Я вам потом расскажу.
Нет, нет, сначала мне расскажите.
Хорошо, сначала то, что увидел я. Ох! не знаю, интересно это или нет, но, в конце концов, это любопытно.
Это происходило в середине ночи. Обычно, в середине ночи находишься в сознании более slow [неторопливом]. И тогда, я услышал возле стен бурю, но бурю морскую, ты знаешь, с… я хорошо знаю шум моря, разбивающегося о скалы: это был не ветер, это было море, разбушевавшееся и разбивающееся о стены.
Тогда я проснулся. Я вышел. И это не был Конец Земли, или же, то, что было Концом Земли, исчезло; и это не было моей комнатой, но снаружи, это выглядело как белое море.
Молочного цвета?
Это выглядело, как море, но белое. И было, как на острове, поскольку, я не видел ни деревьев, ни домов. Просто, я сразу встревожился за Х., я сказал себе: Х. Тогда я посмотрел и, фактически, ниже, чуть ниже, не намного ниже, как под моим окном, на чайном поле или подальше, чуточку ниже, я увидел словно крышу дома – но это не был дом, скорее, как деревянный или…
Shelter lintel [навес]?
Я не мог бы сказать. В конце концов, это могла быть и рыбачья хижина, я видел только крышу, не так ли, посреди этого белого моря, которое, однако, когда я вышел, не было разбушевавшемся, как…
Сначала, я услышал этот грохот морской бури, там, это было белое море. Поэтому, я встревожился за Х.: я видел только крышу того, что для меня было его домом, не так ли. И я пошёл, я не знаю как (возможно, передо мной открывались вещи), чтобы увидеть. Тогда Х. посмотрел и сказал мне: «Да, надо переезжать».
Какой была крыша?
Передняя часть снаружи была деревянной крышей или…это совсем не было как Happywood.
Она не была черепичной.
Нет, насколько я мог видеть, так как в этом море он немного удерживался на крыше. Я не знаю, как я дошёл туда, но я за него беспокоился, и затем он сказал мне, вот так, спокойно, наблюдая вещи, он сказал мне: «Да, надо переезжать». И после, я оказался с ним в каком-то месте, в другом доме, я не знаю в каком, и там, я не помню, что произошло.
То есть, переезд был сделан.
Да, возможно, так как он был в… Я находился с ним. Тебя я не видел, но ты, это как я, это как я сам, это то же самое. Ты составляешь часть меня, ты не снаружи меня.
Это было любопытно.
И когда вы вышли, море было белым.
Да, такое впечатление: как если бы это было… ты знаешь, иногда там есть очень плотные облака… Но это было белым. И для меня это было как море, потому что сначала, именно море меня разбудило.
У меня возникло впечатление, если можно так сказать, какого-то острова, посреди всего этого, которое было белым, которое было морем.
Но оно было пенистым или…?
Я не мог бы сказать, моя Милая, я не мог бы сказать. Всё это было довольно быстрым. Скорее, это вызвало во мне ощущение, когда я смотрю, ощущение моря, которое не было бы морем, которое было бы, скорее, как ковёр очень плотных облаков.
О…! О!
Белый, но в моём сознании, это было море.
Молочно-белого цвета?
Белое, белое, как, может быть, белое облако, не так ли, совершенно белое, если можно так сказать. Внутри не было оттенков, всё было белым.
Любопытно.
Да, это любопытно.
У меня не было никакого ощущения Конца Земли, понимаешь, и к тому же, впрочем, не было больше ничего: я даже не видел ни моей комнаты, ни…
Да, как только вы вышли.
Да, как только я вышел. Сначала эта буря: я не слышал больше шума, я только видел это белое море, которое не было, как море, но оно… И я сразу же встревожился за Х. Поскольку это немного походило на катаклизм.
Фактически, это был своего рода катаклизм.
Но, я говорю тебе, когда я выглянул наружу, у меня не было ощущения катастрофы, как их знают на земле. Этот катаклизм казался спокойным.
Спокойным.
Когда я туда пришёл, Х. был тоже спокойным. Он сказал как matter of fact [констатирование факта] (смеясь): «Да, надо переезжать».
Это выглядело как остров, что ли. Это походило на остров.
И потом, я не знаю, что это был за дом, в котором я находился с ним. Я не помню как следует, это больше не осталось ясным.
Ни того, что вы делали там, в новом месте.
Нет, мы шли, как будто, чтобы прийти, или я не знаю что. Это не вызвало во мне впечатления строящегося дома, как мы их знаем, нет. Я не мог бы сказать, потому что, неожиданно, я оказался внутри места, с ним.
Любопытно, что это может означать?
Так вот, когда я смотрю относительно Конца Земли, где мы находимся, это кажется (смеясь) своего рода катаклизмом, который всё поглотил. Но, в нашем сознании, так же в сознании Х., как в моём, это было спокойно, так сказать, не было растерянности, …
Ах, нет.
Даже волнения, совсем нет.
Я не знаю, что это такое, но, всё же, факт меня поразил.
Он сказал: надо «покинуть место» или «поменять место»?
Мне кажется, он сказал: «Надо переезжать».
Переезжать, да.
Что-то подобное, я думаю, что он употребил именно эти слова. Нет, он не сказал «покинуть место», скорее, он сказал «переехать», то есть идти в другой дом. И, в самом деле, мы оказались в другом доме, который я не видел.
Ни того, как вы пришли туда.
Тоже нет. Но когда я спустился, чтобы идти к нему, я также не знаю, что я сделал, чтобы пройти, потому что я видел только крышу сверху этого белого моря. Не знаю, как я туда прошёл, но у меня такое впечатление, что вещи открывались передо мной.
Это был его дом, он стоял как в поле чая, как в поле чая под моим окном, не так ли, на востоке.
Всё это, возможно, символическое, в общем, я не знаю.
Несомненно, несомненно, но… символ чего?
Именно это - puzzling [интригующее].
Я говорю тебе, это имело… Словом, после, сегодня утром, когда я рассмотрел это, у меня слегка возникло впечатление, да, большого-большого-большого очищения или большого… нечто такое, что немного имело пропорции катаклизма, так сказать. Но спокойного катаклизма (Сатпрем смеётся).
Однако, я не мог бы даже сказать, моя Милая, я сказал «катаклизм», но…если угодно, то ощущения катаклизма не чувствовалось совсем.
Да, потому что не было ни паники, ни…
Совсем ничего.
Вот, я не знаю, говорит ли тебе это что-нибудь?
Загадочное.
Очевидно, это вам показывает новое сознание.
Да, это другое сознание, несомненно.
Но это может быть ещё не скоро.
Когда эти вещи имеют отношение к материи, или к моей материи, или к действию в материи…
Или к ближайшему будущему.
Или к ближайшему будущему, это происходит, обычно, довольно рано утром, и затем, это представляет собой видения, имеющие очень явные и любопытные образы, и довольно поразительные, ибо… Есть какая-то печать нового сознания на таких вот утренних видениях. Это бесподобно, не так ли, никакое другое сознание не может сказать вам о вещах таким удивительным и, также, таким точным способом.
И настолько простым. (Смеясь) У меня всегда было впечатление божественного Tintin[17] (Суджата смеётся), который с улыбкой показывает мне загадки.
А я…
А ты, что ты хочешь сказать, моя Милая?
Это займёт время, уже почти восемь часов, тогда я вам расскажу попозже.
Ты вспомнишь потом?
Конечно, зато моё было абсолютно в первом сне. Я посмотрела на время, было половина первого ночи, я думаю. Послушайте, значит, я должно быть видела это около полуночи… Нет, я вам расскажу позже, потому что сейчас слишком поздно, уже восемь часов. После, я буду более спокойная.
Хорошо, моя Милая.
(позднее)
Ну вот, расскажи-ка мне, что ты увидела.
Сегодня у нас 25 июля. Я увидела около полуночи, потому что потом, не слишком медля, я посмотрела на часы, было: половина первого.
Ваш сон вызвал у меня впечатление, в самом деле, видения чего-то всемирного, не так ли, хотя это были вы и Х., но, я сказала бы: это было нечто, касающееся всей земли.
Да, я не знаю, есть ли что-нибудь независимое.
И, всё же, то, что увидела я, было намного более личным.
Ах, да, да, я понимаю, я понимаю то, что ты хочешь сказать.
Вы были личностями, но…
Личностями, представляющими…
Да, точно. Я никогда не чувствую себя, как индивидуум.
Так что же ты увидела, моя Милая?
То, что я увидела, это – более личное, но оно тоже должно касаться другой вещи.
Тогда я вам нарисую маленький чертёжик, чтобы дать вам понять. (Суджата рисует) Я находилась на балконе, я сказала бы, на балконе большого дома, и он располагался наверху. И я опёрлась на railing. Как мы говорим: railing?
Да, перила, перила или опора.
Словом, я говорю railing; и всё то, что осталось в моих глазах, было, как когда-то давно, не так ли, дом, должно быть, был большой и красивый.
Когда-то, ты хочешь сказать: в то время?
В то время, когда строили такие вот дома.
Ах, да, да, не из этой жизни.
Нет?
Особенно, не из этой жизни.
Ох, я не могла бы вам сказать.
Да, разумеется.
Во всяком случае, это была я (смеясь) из этой жизни. Но я хочу сказать – дом, я ведь не вошла внутрь, я находилась на балконе, но на верху, на втором этаже. Это был высокий дом, как в былые времена, и я имела широкий обзор. Я смотрела: очевидно, там были сады и т.п., но особенно, я смотрела на небо, я слышала шум самолётов, и я наблюдала за самолётами. Я не смогла бы описать вам сейчас эти самолёты; особенно, там летали один или два. Этот обзор, который я имела, был действительно широкий… Прямо передо мной, всё-таки, находилось дерево, большое дерево – я сказала бы, что это было манго, полное листвы, в самом деле, большое.
Они очень густые, да, манговые деревья.
Оно было густым, большим, и рядом с ним росли деревья, это был сад. Однако, у меня создалось впечатление, что это было посажено, знаете ли, как прежде, в больших поместьях. И вот, значит, я видела, самолёты выше этого дерева, которые подлетали, улетали, я слышала шум. И любопытно, было нечто вроде конца, с левой стороны.
Конца?
Конца: я хочу сказать end [конец].
Деревья. Деревья также были высокими, очень высокими, поскольку, с этой стороны, я почти не видела неба, настолько они были высокими. Но здесь, прямо здесь, почти в последнем дереве, я видела нечто, похожее на самолёт.
Со стороны…?
С левой стороны. Но он был не один, там был не один самолёт, однако, он имел большие крылья и летел более медленно. Это выглядело, как большая… скажем, огромная летучая мышь.
Но это не было летучей мышью, нет, это был человек, силуэт которого походил на силуэт летучей мыши. Мне не понравилось.
(Смеясь) Тогда конечно!
Мне не понравилось, я сказала: но что это такое? Что он хочет? Это не было ничем хорошим, вы понимаете? Он флотировал там, исчезал, снова возвращался, как если бы он выслеживал или шпионил, я не знаю.
Затем, не знаю, как это произошло, там оказалась Супрабха. Как? Понятия не имею.
Она была тоже на балконе?
Я не могла бы вам сказать, такое впечатление, что я находилась там совсем одна.
Да, словом, она была там.
Да, Супрабха была там, и она, она тоже летала в небе.
Она немного плавала, вот так. И как если бы я ей почти сказала: «Иди, значит, посмотреть на этот другой самолёт». Хороший, не так ли, который наделал шума и отвлёк внимание. Она пошла посмотреть. Другой самолёт сделал один круг, может быть, два круга, и это тоже было медленным – или вертолёт, я не могла бы вам сказать, я сказала бы «самолёт», и затем он отлетел, и Супрабха тогда, полетела посмотреть, что это было, и в ожидании этого, я заметила…
Эту летучую мышь.
Да, в самом деле: это было лицо, но человеческое, именно человек находился там. И действительно, не хороший. Потом Супрабха снова вернулась, в первом самолёте или как, я не знаю. И второй тоже снова вернулся. Но до той поры, он не заходил за линию деревьев.
Деревьев, да.
Вы видите? (жест) слева, там. И Супрабха снова возвращалась, и вдруг, у меня появилась уверенность, что с Супрабхой должно случиться несчастье. Тогда я закричала: «Суп, спасайся!» Она находилась, вероятно, в самолёте или что? Она спаслась. Она спаслась, и она снова находилась прямо над манговым деревом. Я сказала: «Падай туда». И она упала туда. Я не знаю, на парашюте или как, но думаю, что она спаслась и приземлилась там. И в ожидании, другой, начал приближаться. Он приближался почти на уровне мангового дерева. Тогда я сказала Супрабхе: «Приходи быстро-быстро-быстро-быстро!» Действительно с нажимом. Её падение, так сказать, немного buffered [смягчилось] манговым деревом, она не повредила себе ничего, она смогла приземлиться и стала идти ко мне.
Но вот другой, я заметила, что он двигался быстрее: он собирался схватить её. Тогда, я не знаю, что я сделала, поскольку, я находилась вверху, и вдруг, я увидела себя внизу, бегущую к Супрабхе, чтобы прийти ей на помощь. Я сказала: «Никогда она не придёт вовремя». Тогда я побежала со своей стороны и … вы знаете, во снах, как если бы, порою, не можешь бежать. И тогда, это было такое… Мать – я почувствовала… я не видела Мать, но её присутствие было таким ощутимым, почти конкретным: когда я находилась там, как если бы Мать была рядом, в одной комнате.
Было такое вот ощущение. Как только я бросилась и начала бежать, ВСЁ, всё моё тело стало одним большим вдохом, взятым мною, это было: «МА!». И когда я бежала, у меня не оставалось много пространства внутри, но мои лёгкие собирались взорваться. Вы понимаете, с этим удерживаемым вдохом мои лёгкие собирались взор-вать-ся, абсолютно, но я не осмеливалась выдыхать и снова вдыхать, поскольку каждое дыхание замедляло ход. Не было времени, чтобы замедляться. Поэтому, я прибыла в самый раз, я сделала вот так (жест).
Ты протянула свою руку?
Да, потому что, даже на бегу, я протянула свою руку, не так ли, и Суп протянула свою тоже, и мы смогли ухватиться. И то, что я увидела, это любопытно, всё вокруг, всё было белое, вы знаете, всё белое, и это было так, как если бы никто не мог, и ничто не могло нас коснуться внутри этого.
И Супрабха сказала: «Ох! Удачно, потому что я не смогла бы выбраться, только на полшага».
Это было таким… Как сказать? by the skin of our teeth [тютелька в тютельку], если я осмелюсь так сказать. И потом, она сказала мне: «Ох! Оно было прекрасным, это манговое дерево». (Суджата смеётся)
Она не отдавала себе отчёт.
Она осознавала… поскольку, она понимала, что была опасность.
Да. Да.
Так как, она и сама бежала, а потом она увидела, что я бегу. Но всё происходило почти в долю секунды, вы понимаете, всё было бы потеряно или… но это не было потеряно.
У меня ещё сохранилось ощущение, что мои лёгкие готовы взорваться, но я не осмеливалась дышать, снова сделать выдох. С этим «Ма!» я начала, и с ним же я должна была закончить, и я чудесно преуспела.
Что ж! Ты не знаешь, что стало с этой летучей мышью?
Она полностью исчезла.
Но это странно, даже когда я посмотрела на… что-то в моём сознании: был Л.
Ах, моя Милая, да, что касается меня, я делаю открытия, ты знаешь.
Открытия?
Ох! Вот уже немало времени, как я нахожусь полностью в глубине дыры, с Жестокостью.
Лучше ничего не говорить, но глубина дыры, это и есть Жестокость.
Но этот зверь, всё же, любопытно.
Да, моя Милая, именно так, это – те силы.
Я видела его лицо. Я сказала «человеческое»?
Оно выглядело совершенно белым, и имелись collars [воротнички], все заострённые, как если бы была рубашка, он взлетал, вот так, к…
Да, это видимое.
Ма. Ма.
Ох! Ты знаешь, это источник всех гестапо мира, на протяжении тысячелетий.
Жестокость, это всё.
Да, силы, которые находятся там. Мы не можем понять, как… как это существует.
Этот индивидуум стал орудием очень жестоких вещей.
Но я не знаю, я думала, что это было более… более личным.
Понятия не имею, но, моя Милая, люди – это марионетки, они становятся игрушками сил, которые их бесконечно превосходят.
Тогда, я не знаю, есть ли личное в этом, даже в черноте, ты понимаешь. Как раз эти силы и пользуются.
Но каждый, должно быть, что-то представляет?
Ах! мы либо становимся… орудием Их, не так ли, или же… прошлого. И прошлое – свирепое. Это можно видеть. Этот индивидуум, он катится в этом чёрном роллс-ройсе, совершенно чёрном и полностью закрытом. Роллс-ройс, это абсолютно символ королей и президентов, и вельмож… Это важные короли. Всё чёрное, но это чернее, чем чёрные вещи, ты понимаешь, которые мы знаем. Ох, лучше бы мне не упоминать об этом больше, моя Милая.
Ах да. Да, да.
Поскольку, получаешь удары.
Мой бедный Дум! Сейчас получше?
Да, да-да, стало лучше.
Боль прошла?
Просто, это началось в… Оно, оно может затронуть.
Ох! мне кажется, что мы действительно на гребне, так сказать.
У меня нет никакого сомнения! Для меня нет… Это… это сделано, ты понимаешь. Я думаю, я хочу сказать, свет, то, что Они захотели и сделали - присутствует здесь, не правда ли. Это только переход от одного к другому.
Неизвестно как.
Но это твёрже, чем сталь. Ох! Я никогда, никогда не испытывал подобных вещей. Я не сказал бы скала, понимаешь?
Ладно, посмотрим, продолжим, моя Милая.
Ох! В самом деле, чувствуешь, настолько чувствуешь, да, этот гребень. И это сделано, знаешь ли, для меня нет вопроса! Мы имеем милость быть свидетелем, если можно так сказать. Человеческим свидетелем, который… который понимает.
О, моя Милая, я вижу всё во всех деталях, это невероятно, через что Они прошли.
Путь, который Они открыли для всех.
О! Ох! Мы никогда не сможем себе представить или вообразить такое.
Я не сумею понять Жестокость.
Нет, это непостижимо.
Как можно кому-то желать зла?
Ох, «желать зла» (смеясь), это ещё мило.
Нет, но даже желать зла, я не понимаю такого.
Но Жестокость.
Ты знаешь, я соприкоснулся с ней, с этой Жестокостью. И именно потому, что я прикоснулся к ней, мне… (Сатпрем не может больше говорить) Оставалось только покончить с собой! Но именно поэтому мы можем, теперь я это понимаю, мы можем, можем прийти к Этому. Или, чтобы мы захотели прийти к Этому, в самом деле, ПУСТЬ НЕ БУДЕТ БОЛЬШЕ ЖЕСТОКОСТИ.
Боже мой!
29 июля 1995
Американский бизнес снимает запрет на вооружение для мусульман Европы – они жестоко сумасшедшие и полностью одержимые. Они хотят разжечь огонь в Европе, а французы «сотрудничают» (снова). Они хотят «защитить» своих будущих убийц.
Годы прошли, как я увидел этого «шефа мафии» в «американском доме» (главарь, вне всякого сомнения), который внезапно выхватил из своего рукава кинжал, чтобы пронзить насквозь белого голубя.
Гитлер совершенно переселился в Америку.
Европа собирается быть полем огня и крови – жестоким.
Это «человечество» должно прекратиться.
Август
6 августа 1995
Именно Рудра присутствует там.
9 августа 1995
Indian Express, 9 августа
Вашингтон
США приветствуют победу хорватов над сербами
США поприветствовали победу хорватов над сербскими сепаратистами в Хорватии и заявили, что это будет иметь позитивный эффект[18] на конфликт сербов с мусульманами Боснии.
Пресс-атташе Белого Дома, Michael McCurry, заявил в понедельник в прессе: «Мы были очень озабочены и выразили наше недовольство скорее о выборе вооружённого столкновения, чем о выборе переговоров во время хорватского наступления». В то же время, он добавил, что последствия «могли бы создать новую возможность для прихода дипломатических усилий».
Официальный представитель государственного департамента штата Давид Джонсон заявил, что США рекомендовали удерживание стороны хорватов, потому что они думали, что наилучшее решение делалось через переговоры. Между тем, он надеялся, что настоящее положение на местности (являющееся следствием результата победы хорватов) породило бы «изменение состояния духа» у сербов и привело бы к успешным переговорам.
«Настоящая ситуация, - заявил он – представляет собой реальность, с которой нам теперь приходится считаться, и мы надеемся, что сможем повернуть её в пользу переговоров».
В течение этого времени, президент Билл Клинтон встречался с самыми именитыми из своих политических советников, чтобы обсудить ближайший план действия США в Хорватии.
Офицеры администрации Клинтона старались не потирать руки в предвкушении успеха их защищённых, хорватов, которым США разрешили получить оружие, и этим нарушили эмбарго на вооружение Организации Объединённых Наций, и которых содержала компания экс-генералов и других офицеров американской армии, находящихся в отставке.
США и Германия поддержали хорватов также и в экономике.
16 августа 1995
Само препятствие заставляет появиться силу, необходимую для преодоления препятствия.
(Силу или средство, или телесный способ). (Или решение).
(Начиная с 6 августа, я нашёл более благоприятную «формулу», я думаю – более раздавливающую (если это возможно!), но менее мучающую или менее раздирающую).
Может быть, это и есть «шестой шутник», который лучше становится «в линию».
Несомненно, это - движение вокруг нижней челюсти (скелетные прикрепления нижней челюсти).
«Через пролом чуда в огороженных местах рождения
Умы стремятся в теле»
17 августа 1995
Возрастающее ощущение (и немного «тревожащее», но я не обеспокоен) быть УПРАЗДНЁННЫМ.
Лишь бы только Ты меня поддерживал, вот всё, что надо.
20 августа 1995 (Св. Бернард)
На краткое мгновение, при пробуждении сегодня утром, такое краткое, что я не уверен, мне показалось, я увидел на полу (как будто перед моим очагом), лежащего ребёнка, совсем юного, одетого в одежду серо-голубого лёгкого цвета, с белым внутри (как маленькие белые полоски). Он был, должно быть, очень маленький или очень юный (не больше шестидесяти сантиметров в длину). Его «одежда» напомнила мне одежду «механиков тела», которых я видел 20-21 мая.
Не знаю почему, но у меня возникло впечатление, что этот ребёнок был омыт «чем-то» (жидким), как если бы он был мокрым (!)
Лежащий на полу, на спине.
Расплющивание, такое безумное! – что произойдёт?
Это похоже на локомотив в спине (плечи-шея).
Абсолютно, как два шатуна с той и с другой стороны.
К счастью, у меня нет склонности к сумасшествию.
(У меня есть только злополучные упрямства скелета).
25 августа 1995
Значит, когда это становится совершенно невозможным, тело находит новое возможное – до следующего раза.
Понимаешь то, через что Они прошли.
26 августа 1995
Не знаешь, как такое возможно, но с каждым днём это всё более раздавливающее.
Я никогда не смог бы выдержать подобное с моим старым способом «завинчивать рот».
Но я хорошо вижу, что необходимо очень долгое привыкание.
«Материя», то, что мы называем материей, это – боль не быть Божественным.
Мы умираем и мучимся оттого, что мы - не Божественные, и ради того, чтобы быть Божественными.
29 августа 1995
Около одиннадцати часов вечера, трудности с сердцем. (Я не мог заснуть, положение лёжа - абсолютно отвратительное для этого раздавливающего дыхания).
Любопытно, я записал, что 29 июля у меня также были трудности (однако, более «лёгкие»).
Но сегодня ночью, сидя на краю кровати, я смотрел на фото Матери и Шри Ауробиндо, и пришла эта странная «слюна» … я был очень спокойным. К концу десяти минут, это прошло.
30 августа 1995
Меня не перестаёт удивлять то, что эта расплющивающая тяжесть ни грамма не отражается на их электронных весах – это означает, что есть нечто, находящееся вне их физической Системы. Можно было бы сказать: вне Ньютона и всех их физических законов (мнимых законов).
Это другая Жизнь и другое Физическое.
Мы «живём» в огромной физической Лжи и от этого мы умираем.
Именно она раздавливается сейчас повсюду.
Только, очень трудно идти в это новое Физическое со своим прежним скелетом.
Как заставить скелет расплавиться?
Мне очень хотелось бы иметь этот рецепт!
Возможно, я сейчас воплощаю этот рецепт на деле!
Сентябрь
2 сентября 1995
Всё тело представляет собой тотальное: «это Ты» - оно мучится, но оно ЗНАЕТ.
Мать говорила: «раздавит и слона», но это прекрасно раздавило бы и мамонта!
4 сентября 1995
Суджата: «Божественное заботится обо всех с таким доброжелательством».
5 сентября 1995
Суджата сказала мне: «Вы всегда напоминаете мне эту большую белую птицу в Египте, возле трона Матери».
Ибис.
«Вы всегда были моей большой белой птицей».
Сегодня утром, в 6 ч. 10 мин., я приветствовал солнце вместе с моей Милой, оба с одной и той же молитвой.
(Пробудился около трёх часов утра с кучей ужасного американского яда – жестокого).
Согласно моему последнему видению (3 сентября утром, у меня была рана на лице – на виске), – меня хотели изуродовать.
P.S. Ибис – олицетворение Того, «писец» (Суджата не знала этого и сказала мне об этом не зная). Именно он находился возле Изиды, помогая ей «воссоздавать» тело, расчленённое Осирисом.
Это было менее мерзкое время на земле.
Американцы серьёзно нуждаются, чтобы их как следует потрамбовали (с их мусульманскими друзьями террористами). Гнусное лицемерие, как Геббельс[19]. «Америка над всеми».
Война и убийство, это хороший бизнес. (С дешёвой арабской нефтью для их воздушных и гуманных бомбардировок на гадких сербов).
Поэтому, не стоит жаловаться на трамбование по моей спине. Надо, чтобы это ИЗМЕНИЛОСЬ.
(Похоже, что «промыты мозги» целого мира).
И эта Б.Б.С., коварная и услужливая…
6 сентября 1995
Такое жуткое расплющивание.
Открывается длинный канал для взрывной силы
Большая белая корова и её стадо
Сегодня у нас 6? 6 сентября?
6.9.9.5. (Смеясь) Следующий год будет 6.9.9.6.
Мы ещё не там.
Нет, к счастью.
«К счастью»? Да, я не знаю, можно ли в этом быть счастливым? (Смеются)
Простите меня, сегодня я счастлива. (Смеясь) Я не смотрю на фатальности.
Фатальности… Ма!
Всё в порядке?
Тогда, расскажи-ка мне всё.
Это перепутано, но я видела очень длинный сон, сегодня ночью. И это происходило, должно быть, около трёх часов утра, поскольку, когда всё было закончено, я проснулась и, наконец, посмотрела на часы, было: половина четвёртого. Значит, это происходило раньше.
Мне кажется, было две вещи. И первая… (Я не знаю, то ли это две различные вещи или как). В первом сне это происходило здесь, я смотрела из моего окна, и затем, я пришла к вам. И дело касалось чего-то, находящегося ниже нашего… то есть, в общем, на восточном чайном поле.
Вы видите, под нашим окном. И это выглядело так, как если бы… копали, чтобы сделать что-то, я не могла бы вам больше этого сказать. Вы находились снаружи, а я пошла посмотреть, и не помню больше, но это, то ли собирались вскопать, то ли уже вскопали, так как в первый раз, мне не помнится, чтобы я видела кого-то ещё.
Но вскопано: глубоко?
Глубоко, это предназначалось, чтобы что-то сделать. Это было вскопано, и всё сделано с определённой целью, скажем – не для того, чтобы построить дом, но вскопано. Затем, я вас, значит, оставила и вернулась домой. И я снова вышла: я вернулась и снова прошла через мою комнату, и в этот момент я увидела немало людей на краю чайного поля, вы знаете, там, где гирлянда вьюнка.
Не было больше ничего, только лужайка до того места, и люди стояли и смотрели вот так.
Выходит, они были с нашей стороны.
С нашей стороны. Я их видела со спины или сбоку. Я быстро прошла, я вас не заметила с другими. И, в самом деле, когда я пришла в вашу комнату, вы были там и жаловались, говоря, что: ох! нельзя даже на что-нибудь спокойно посмотреть, все здесь, полно людей.
Я не могла бы сказать, мне кажется, это были индусы или индусы вперемежку с западными людьми, или… Я не могла бы сказать, потому что, в действительности, я не смотрела, я была очень занята вами и этой мыслью о причине: почему? Тогда, я вас мягко убедила, я вам сказала: «Нет, надо пойти посмотреть, что там за вещи происходят». Тогда мы вышли – мы пошли, и в этот раз мы стояли не под моим окном, но, скорее, в месте Шивы Thakur[20], но не там, а чуть позади, вы знаете?
На этой высоте. Мы были там, посмотрели, и затем, я не знаю, как это происходит, думаю, что мы оказались в том месте, где стоит дерево.
Да, которое перед моей дверью, да.
Перед вашей дверью, большое дерево, почти там. И оттуда мы могли иметь более широкий обзор. И люди, тем временем, исчезли, или мы их больше не видели, всё было свободным. И вот, там было вскопано, и выкопан своего рода канал, канал идущий далеко-далеко-далеко.
Спускающийся?
Я не…
Параллельно…
Нет, думаю, что он находился на том же плане: я хочу сказать, на том же уровне.
Он не поднимался и не опускался, понимаете. Но он был довольно глубоким, метра полтора или два.
Выше, чем мой камин.
Выше, чем ваш камин. Он был также глубоким.
Канал?
Канал, всё то, что было выкопанным, несомненно, он был метра полтора, если не два.
Тогда вы заметили. Вы сказали: «Ах! Мы специально пошли более длинным путём, чтобы, когда это…» Как если бы это была пушка или что.
Что?
Пушка.
Пушка, cannon[21]?
Cannon, да. Не было речи о взрыве снаряда или чего-то, вовсе нет, вы понимаете?
Который должен был пролететь через этот канал.
Который должен был пролететь через этот канал, который собирался вылететь из этого места и пройти через него . Этот снаряд собирался пройти, и если бы путь не был таким длинным, то всё было бы взорванным. В то время как это было управляемым, чтобы взрыв не причинил много ущерба.
Послушай!
Это абсолютно способ Шри Ауробиндо и Матери, да.
И вы сказали «Ах!» Вот так, с тонким пониманием, не так ли: «Ах! Мы специально выбрали более длинный путь».
Но, я думаю, что это именно так, моя Милая, нам создают длинный путь для … Они создают длинный путь, чтобы было как можно меньше возможного ущерба.
Кстати, это мне напоминает, что когда я имел то видение, ну тогда, в 82, в начале, может быть, я увидел ту гору, как раз на востоке, не правда ли, которая была рас-плю-щена гигантской силой в полном молчании. И я знал, что в конце произойдёт взрыв.
Ооох…!
Гигантская сила, словно гигантские руки взяли гору, как пластилин и растёрли в полном молчании. И в конце, я знал, что будет взрыв. И это располагалось как будто в низу восточного чайного поля и походило на мою гору, которая находится впереди, прямо перед лицом.
И ниже, должен был произойти взрыв. Но эта растёртая гора, это выглядело чрезвычайно.
Ещё бы! Я представляю, такое не забудешь…
(Смеясь) Ну да! Как пластилин!
Да, это как раз там, куда вы ходили искать французский зонтик.
Ах да! Именно так, в тот момент я пошёл искать зонтик, и я говорил себе: мне нужен французский зонтик.
Так вот там, всё было выкопано, канал был готов, и, как сказать? Снаряд… Любопытно, всё было выкопано, но я не видела трубу.
Но в самом конце…
В конце? На краю канала?
Да, вот так (жесты), это начинается здесь, мы находимся здесь, канал проходит перед нами, он идёт вот так и продолжается. Но в одном месте, довольно далеко, словно что-то поставили, например, как вот эту коробку, видите. Я не могла бы сказать, было ли это твёрдым, но оно выглядело почти такого же цвета, сейчас я об этом думаю, немного…
Как коробка с «Агендой»?
Да, точно, но это было что-то поставленное. Я думала, что это было металлическим, дабы выдерживать удар. Вы видите, даже этот большой длинный путь не был бы достаточным, чтобы смягчить удар.
Поэтому что-то поставили, чтобы уменьшить удар. И затем…
Канал продолжался?
Канал продолжался. Например, отсюда и до маленького домика. Он был довольно длинным, понимаете. Или… возможно, не совсем до домика, чуть ближе. Но он не был также и ниже, а!
Он находился на том же уровне.
Он проходил на таком же уровне.
На том же уровне, но я видела деревья, как если бы были groves [рощи] или что.
Ох! Сотрясение будет, это несомненно. И Они хотят (это то, что я вижу абсолютно, как Шри Ауробиндо и Мать) поменьше возможного ущерба. В этом и состоит Их долгая забота.
Они копали долго.
Да, Они копали долго.
Но это было просто выкопанным, вы знаете, не было…
Сама земля.
Не было нужды в трубе, это сама земля.
Трубы не было, сама земля не была зацементирована или как-то…
Ничего подобного.
Это – сама земля. Вне всякого сомнения.
О! Они делают могучую работу и… потрясающую - невообразимую, не правда ли. Возможно, мы немного поймём, когда это будет закончено.
Но я очень чувствую, что теперь это не может быть долгим. Это не может быть ожидаемым ещё лет десять, ты понимаешь. Словом, я говорю вещи, о которых не знаю. Но это то, что мне кажется, во всяком случае, в моём теле.
Такое ощущение, что моё тело состоит из скалы, и трамбуют мою скалу!
Это не так, будто собираются ударить по скале снизу, мы и ЕСТЬ скала, ты понимаешь?
Уже не раз, я не осмеливался даже шевельнуться, настолько… малейшее движение: и ощущаешь, что всё собирается… Или сломаешься, как деревянная спичка.
Ма. Словом, во всяком случае, это интересно.
Вторую часть я расскажу вам после, а то уже поздно.
Так как я их видела, почти один за другим, я не знаю, есть ли между ними связь, или это два различных сна.
Да, такое случается часто.
Во всяком случае, это не лишено интереса, но это совсем другая вещь. Во втором сне действие происходило не здесь, я думаю. Это находилось, я не знаю где, я не знаю место. Это представляло собой большое место, не courtyards [закрытые внутренние дворики], но open [открытое], как необработанные поля. Не обработанные: как бы объяснить? Стояли – я не знаю, то ли это были дома, то ли постройки – что-то маленькое. Вероятно, если я действительно понимаю, это была одна и та же собственность. Знаете, есть outhouses [надворные постройки], вещи такого вот рода.
Я находилась в довольно открытом месте, достаточно большом, открытом, но не обработанном, не на лужайке, слегка… не песчаном, а как сказать? Земля такая, что это как пыль и прочее., понимаете. Было немало людей, и я не знаю, что там делалось. В тот момент, вас там больше не было.
О! Сначала я находился там.
В первом…
Ах да, да.
В моём первом сне вы действительно находились там, потому что это вращалось вокруг вас, не так ли?
Но во втором, я вас не помню. И вдруг среди людей поднялось нечто вроде паники: спасайся, кто может! Спасайся, кто может. Люди спасались, я не понимала, я спросила. Тогда, оказалось, что собирались прийти коровы.
О! Коровы.
Коровы, и особенно, там была одна, которую люди сильно боялись, корова. Тогда я ненадолго осталась посмотреть, поскольку, очевидно, я не знала ничего: простодушно, с невинным видом я стояла там. Я наблюдала.
И действительно, представьте, я стою здесь (Суджата рисует): тут дома, было много людей – большинство спаслись таким образом.
Слева?
Слева от меня, да.
Или справа от тебя?
Нет, слева от меня. А коровы шли с моей правой стороны. Я вам уже говорила: были небольшие постройки, домики – не домики, потому что я не знаю, что там находилось внутри. И вот (жест) здесь, по этой дороге, на всей скорости приближались коровы. Целое стадо коров. Я не знаю, кто был пастух, но они неслись бегом. И мне запомнилось, что все они были белые. Они бежали, и они следовали тем путём, по которому бежали люди.
Ах!... которые спаслись.
Которые спаслись, убежали. Я осталась немного посмотреть, и затем коровы…
Они пронеслись сбоку от тебя?
Они пронеслись сбоку от меня. Так как, сначала, я думала побежать с другими, и затем я сказала: нет, мне надо посмотреть (Сатпрем смеётся). Вы знаете, поразмыслив, особенно была эта большая корова, которую все боялись, я сказала: надо, чтобы я посмотрела, что это такое.
И я её увидела, потом, когда она примчалась. И, вместо того, чтобы себя спасать, поскольку, это было, в самом деле, впечатляющим… Что интересно, эта корова, – другие коровы, возможно, были белыми, я не обратила внимание, – но эта корова была огромной, однако, любопытно, не было белизны, такой же цвет, как и у других. Она была тоже белой, но знаете, есть лунный свет…
Иногда, мы видим лунный свет, очень интенсивный. Или же, когда луна совсем белая, слегка бледная, вы понимаете? Словом, она была вот такого лунного застывшего света, эта корова. Значит… Тогда я подумала: ах! она тоже здесь, она собирается проскочить как другие. Я не шевельнулась. И вот, она всё-таки вышла из стада. Другие продолжали, но она решительно вышла, и я поняла, что это было из-за меня (смеются). Тогда я стала бежать – я не спасалась, я не побежала по дороге, по которой убежали другие люди, я сказала: «Ох! В любом случае, уже слишком поздно, она очень быстро меня схватит», я начала скорее играть в прятки.
(Смеясь) В прятки!
С этой коровой, я бегала туда, сюда, в веранду дома, выбегала… вот так. И она тоже, она преследовала. Но вдруг я почувствовала, что не было никакой злобы, совсем. Тогда, в тот момент, я остановилась на расстоянии, вы видите (жест), я находилась в углу… корова…
Да, в трёх или в четырёх метрах. Да, дальше.
И она не шевельнулась, это именно я приблизилась к ней, осторожно. Я сказала: «Ах! Подумать только! (Смеются) Она выглядит милой». Я приблизилась. И тогда, что интересно, это же корова, следовательно, четвероногая! (Сатпрем смеётся). Она не стояла больше на четырёх ногах, она стояла на двух и выглядела внешне, как какая-то большая особа, вы знаете. Но всё время того же самого конденсированного лунного света. Тогда я приблизилась – она могла бы хорошенько (Сатпрем смеётся) меня обнять, раздавить, но нет, она только протянула свои руки. Я взяла её за руки, и затем это было очень милым.
Да, о, несомненно, с тобой она может быть очень милой.
Я не знаю точно, кто это был. Очевидно, какое-то существо света. Ведь коровы, во всяком случае, это…
Да, это стада солнца.
Возможно, возможно. Но я не заметила какого-то излучающегося света или чего-то подобного, кроме того, что все они были белыми и очень чистыми.
Все коровы, которые пробегали. Они неслись галопом, а!
Что ж, если они гнались за всеми этими нечестивцами…
Я не знаю, были ли это нечестивцы, или просто люди, имеющие страх. Вот.
Ну, это же хорошо, разве нет?
Думаю, да. Но я нашла интересным: я находилась там, посреди этого полностью открытого места. Слева от меня, куда убежали люди, росло какое-то дерево и что-то вроде этого, но также была дорога. И коровы собирались там пастись, именно так я думала в моём сне. Но были также деревья. Однако там, где я стояла, место выглядело совершенно открытым.
Но я думаю, что это так, именно силы света преследуют сейчас всё это, так называемое, человечество.
Ни на мгновение я не испугалась, вы знаете?
Но она была внушительной.
Ну да.
Наверняка такой же высоты, как ваш потолок, вы понимаете.
О! конечно, это могущественные силы.
Я не подумала о Матери, что это была Мать. Я не могла бы сказать, была ли это Мать.
Возможно, это был аспект Матери.
Да-да. Да, в конце, когда она держала мои руки, в этот момент я ощущала большую нежность, приятность.
Поэтому, я провела хорошую ночь! (Смеются)
О! Это могущественные силы.
Могущественные и нетерпящие.
Ни тени! Да, ни тени.
Ладно, моя Милая, что ж, посмотрим, подождём.
Но первый сон имел другой смысл.
Ах да! Разумеется!... вообще-то, эти две вещи могут также связываться, соединяться, там есть Могущество, оно в пути.
Могущество, да, невообразимое.
Ох! да.
10 сентября 1995
Я всегда говорю об этом раздавливающем Могуществе, но удивительно, как раз, это по-тря-са-ющее Сопротивление и, очевидно, упорное – сопротивляется, именно, вся Земля тысячелетий.
Во внешнем мире, это проявляется неистовыми атаками – и неисчислимыми – маленьких переселяющихся нацистов. Это жестокое. И мерзкое. Дегуманизированная «человеческая» грязь (или дементализированная). Это, поистине, конец человека – чтобы пройти во что-то другое. Но это «что-то другое», его ведь надо выдерживать.
Это не возможно, чтобы не случилось что-то.
Всё моё тело кричит об этом (если оно могло бы кричать, но оно умоляет).
12 сентября 1995
Странное видение – беспокоящее – прямо перед самым моим пробуждением. Место, похожее на ангар (но, мне показалось, построенный скорее из соломы или бамбука, или из дерева, чем из листового железа), в красном свете пожара, и ряды повешенных людей в этом своего рода пекле (но я не видел пламени и, тем не менее, всё выглядело как пожар). Они были повешены в ряд, под «потолком», полдюжины людей в каждом ряду, и было (или я видел), может быть, полдюжины рядов, один за другим – но я не видел дна этого места, которое казалось очень длинным. Эти подвешенные люди в красном пекле были полу скелетами. Ужас.
P.S. 14 сентября. Я думаю, это образ того, что сейчас происходит с этими бедными сербами среди диких зверей мусульман-хорватов и гуманных американских бомбардировок.
Когда я проснулся, двенадцатого (не зная географически, где находится этот ужас), была сильная и настойчивая мысль или ощущение «войны».
Обычно мне не показывают «что попало».
13 сентября 1995
Американцы в восторге (и франко-германское Нато): хорваты и мусульмане снова подвинулись вперёд на сербов – я желаю, чтобы эти слепые европейцы хоть немного испытали бы «оккупацию» хорватов и мусульман.
Но кто откроет им глаза?
Нацистов им было недостаточно.
Они - полностью одержимы.
Сегодня ночью, я мучился до половины второго – я не знал больше что делать, чтобы дышать.
14 сентября 1995
Это – повсюду зловещее.
Суджата сказала мне, что учёные открыли несколько продуктов питания, чтобы излечить рак (кишечника).
Лучше уж исцелить себя от такой жизни, какая она есть.
15 сентября 1995
Американцы выбрали моду убийств на расстоянии – никто не «пачкается» и не убивает собственными руками.
Да, Гитлер не был совершенным, но американцы – совершенные.
Если бы Гитлер был таким же умником, как американцы, он совершал бы холокосты на расстоянии. И он заработал бы хорошую репутацию.
Они также отравляют всю землю своим сексом на расстоянии или телевизионным.
Где «люди» в этом?
16 сентября 1995
Похоже, что тело всё больше и больше «понимает» земной ужас, в котором оно живёт, и это как постоянная мольба: «Возьми всё это несчастье и эту Ложь…».
18 сентября 1995
Жуткое трамбование.
21ч. Я не знаю, каким чудом выдерживаешь это.
19 сентября 1995
P.S. Это очевидно, что существует иллюзия в этой Материи, и это очевидно, что, по существу, это Стена Боли – которую надо выдерживать минута за минутой и секунда за секундой.
Это та самая ужасная тяжесть (которая ни грамма не весит на наших весах).
Эта тяжесть, несомненно, представляет собой другой «воздух», с другой стороны Стены.
Вероятно, мы идём туда, обычно, только тогда, когда мы мертвы.
23 сентября 1995
Ожесточённая борьба между этим скелетом и этим Могуществом.
28 сентября 1995
Сегодня ночью, я так ужасно мучился от боли, до трёх часов, что спросил себя: выдержу ли я.
Мужество дрогнуло.
В половине третьего, пришла моя Милая и дала мне чашку тёплого молока – потом, между тремя и четырьмя часами, я смог немного поспать. Боль прошла, но… Тело встряхнуто.
Если мы сумеем повернуть в этом году, то вещи, возможно, изменятся…
30 сентября 1995
Йогическая рыба.
The Hindu, 30 сентября
Рыба, дышащая воздухом
Большинство рыб дышат, получая кислород из воды благодаря своим жабрам.
Тем не менее, двоякодышащая рыба пользуется лёгкими также хорошо, как и жабрами, и может собирать кислород из воды и из воздуха.
Таких рыб обнаружили в Южной Америке, в Африке и в Австралии.
Южно-американские и африканские двоякодышащие рыбы имеют пару лёгких и значительно полагаются на дыхание, они могут также выживать в грязной воде, и где не хватает кислорода. Во время засухи, они закапываются в грязь, формируют кокон вокруг себя и погружаются в глубокий сон, из которого не выходят до тех пор, пока не улучшатся условия, иногда даже через три или четыре года спустя.
То, чего они не позволили Матери.
Однако, австралийская двоякодышащая рыба имеет только одно лёгкое и предпочитает дышать своими жабрами.
Она вырастает, обычно, длиной около метра, но нередко встречаются экземпляры, имеющие размер в два раза больше.
Октябрь
3 октября 1995
Я знаю, что придёт день, когда всё будет наполненным, и Любовь будет, и Радость будет, и Чудо любить То, которое Любит.
В небесах, поют и танцуют радостные войска Небес, но мы подготавливаем почву, чтобы они пришли петь во все сердца на этой несчастной земле.
4 октября 1995
Моя Милая говорит: «Извинять – это человеческое, ошибаться – это Божественное»!
Всё больше и больше я рас-крываю (печально) этот своего рода подземный часовой механизм – можно было бы сказать, механику бедствия.
Поистине, надо менять всю человеческую систему.
(Шри Ауробиндо говорил об «autre texture» [22]. Это точно то).
Это может продолжаться неизменно тысячелетиями – часы снова полностью заводятся с каждым рождением.
У животных присутствует тот же самый часовой механизм, но соразмерно неменяющимся плавникам - они не выходят из этого. А мы, мы должны выйти из этого, это – всё наше несчастье и наша надежда.
На человеческом уровне, просто удивительно, как этот мир может облачаться в святость так же, как и в дьявольщину.
«Против» – так же хорошо, как и «за», - одно и другое облачаются в то же несчастье.
О! Ма, измени нас, измени эту «структуру ткани», измени этот способ рождаться.
8 октября 1995
Моя Милая говорила мне об «улице Риволи» (!) Я ответил ей: я больше не помню историю, я нахожусь в будущем времени.
Но это странно (или нет), чем больше мы приближаемся к будущему времени, тем больше мы вспоминаем далёкое-далёкое прошлое, тысячелетнее, как если бы будущее соединялось с прошлым, или с вечным Началом, которое создаёт всё – и восстанавливает всё.
Долгое подготавливание… чего-то.
Вся наша история - лишь долгое начало … чего-то другого.
Моя Милая сказала: змея меняет шкуру, но всегда остаётся змеёй – на этот раз, надо, чтобы не было больше змеи.
Довольно змеи.
Это другая «структура ткани».
10 октября 1995
Под окошком Суджаты, в траве, сидит горлица, не шевелясь, совершенно неподвижная, на протяжении получаса, часа, иногда больше – это Божественное спокойно.
Следует мой безмолвный вопрос…
Мы - в конвульсиях этого Рождения.
Есть Ты, всегда, кто смотрит там, внутри, сквозь всё.
Сегодня утром, Р. станцевал Бхаратанатиам в западной комнате. – уже с первых мгновений я оказался, как всегда, в храме… Это старый взгляд, который смотрит.
Я много пережил.
12 октября 1995
Четвёртый том «Хроников[23]» ушёл в типографию.
Один этап.
Трудности – лишь способы заставить войти Мать туда, где её не было.
Мы пытаемся заставить войти новое Дыхание в эту несчастную и извращённую землю.
Я замечаю (часто), что есть спонтанность тела, автоматически, в долю секунды, загораживающая ментальное размышление. (Говорят «мысли», но это силы в движении). В эту долю ментальной секунды, тысяча глупостей могут пробегать одна за другой.
Фактически, это постоянно невидимый и неслышимый барьер – когда мы начинаем его замечать… это хороший знак! Но это необыкновенно налажено.
Существует ужасный страж Тюрьмы – тысячи стражей!
Когда мы станем, как маленькая горлица, это будет прекрасно.
В долю секунды всё перемешано, и тело не знает больше ничего - «за» становится «против» и «против» мчится галопом (можно было бы поставить три «п», настолько оно галопппирует).
Это напоминает мне странное видение, которое у меня произошло в ночь с 3 на 4 февраля (в этом году!). Я обнаружил эту запись в моих «обрывках видения»).
«3-4 февраля. У меня был кошмар обезумевшего человека, на борту самолёта: без билета, без денег, без паспорта, без записной телефонной книжки, чтобы позвонить хоть кому-нибудь – человека, полностью лишённого своих материальных средств - и это был я!»
Эти «материальные средства», очевидно, все средства обычной Тюрьмы, всё то, что нас хранит «в целости и сохранности», все барьеры.
Но когда мы хотим выйти из этого, перейти в другой вид, нет больше «средств»! Мы больше совсем ни в целости и сохранности! Очевидно, нельзя перейти в другой вид средствами старого вида!
Я помню, Мать говорила: «Надо принять быть безумным на протяжении немалого времени…» И Она меня спрашивала: «Ты готов?»…
Эти «обрывки видения», решительно представляют собой безумную мудрость – вас предупреждают, вам показывают. Ты готов?
Наш старый паспорт, это предназначение смерти – целыми и сохранными!
Но теперь, я всё-таки знаю, кому «позвонить».
13 октября 1995
Босния, Афганистан (талибы), Пакистан… только американские творения.
Твёрдое, как сталь. Как такое возможно?
Формула, найденная 6 августа, кажется по-прежнему приемлемой – с несколькими тысячами вариантов по пути следования. Но со старой формулой, я никогда не смог бы вынести то, что приходит сейчас.
Во всяком случае, я «понимаю» лучше то, что означает (анатомически) «завинтить рот лошади». Но, чем больше понимаешь, тем больше это раздавливающее!
«Формула» будет найдена, когда не будет больше формулы[24]!
Фактически, мы понимаем движение (каким бы оно ни было) только благодаря вещи, которая противится этому движению.
Точно: надо познать смерть, чтобы понять жизнь… и т.д.
Мы жалуемся на бесконечную Милость, которая предоставляет нам все возможности прогрессировать.
18 октября 1995
Это – Чудо, что мы смогли пережить это.
20 октября 1995
Американцы говорят: «Однажды установив мир («прекращение огня»!), мы снарядим мусульман и хорватов, чтобы уравновесить силы сербов»! – однажды установив «мир», мы снарядим войну…
Они извращены.
И мир проглатывает это…
Я сказал об этом моей Милой, и она ответила: «это меня накаляет» и провела руками по своей голове.
Я ответил: «Мне кажется, что Божественное начинает «накаляться» тоже»!
Существует Монстр, называемый «Нефть», и они делают всё, чтобы накормить этого Монстра, который их сжирает.
The Hindu, 19 октября
Вашингтон, 18 октября
США готовы к «риску» в Боснии.
Администрация Клинтона послала своих высших чиновников в Капитолий, стараясь получить поддержку Конгресса по поводу обязательств США в Боснии, чтобы они шире размещали бы людей и технику после окончания войны в Персидском заливе в 1991 году. Администрация ссылается на то, что если миссия и вправду рискованна, то американский контингент был бы «самой внушительной, самой упрямой и самой гадкой собакой» на месте, который, если его атакуют, будет тут же уничтожен большим молотом.
Высшее чиновничество, представившееся перед Комитетом Сената Служб Армии, включало Государственных секретарей и секретарей Обороны, включая Председателя начальников штаба армий.
Согласно плану, американская операция развернула бы 20 000 солдат, то, что потребовало бы призыва около 3000 резервистов, она стоила бы 1,5 миллиарда долларов и была бы ограничена сроком до одного года. Так же было установлено тогда, на заседаниях Комитета, что во время подписания мирного договора, США сформировали бы и снарядили силы мусульманской Боснии и хорватской федерации, дабы уравновесить с их сербскими соперниками.
23 октября 1995
Дивали
Нанди Махадев во Франции
Что тут происходит?
Ничего, ничего, я вам даю время отдышаться, а то вы выглядите совсем запыхавшимся.
(Сатпрем смеётся) Ма!
Я могу вам спеть что-нибудь?
О ДА! Что ты хочешь нам спеть?
Я спою вам песню этого времени.
Этого времени?
Дипавали! Дивали! Дипали, Дипалика! Вы видите, у нас полно имён.
Но все с Дипали. Это происходит от слова «дипа», вы знаете, светильники.
Маленькие светильники, да.
Маленькие светильники, дипа, Дипали.
(Суджата поёт на бенгальском)
Ох, это красиво, это очаровательно. Да, я часто слышал, как ты поёшь это.
Верно, это лучшее.
(Суджата снова принимается петь,
затем внезапно останавливается, смеясь)
Я не могу петь.
(Смеются) Что ты делаешь? Ах! моя Милая. Ах, моя Милая!
Это не для других, это для вас.
Ах! моя Милая, для нас.
Вы не поспали этой ночью?
Очень-очень мало. Сильно возбуждённый. Я заснул по-настоящему только утром. Тогда я увидел действительно необычный сон, абсолютно.
Необычный, в смысле непонятный или… плохой или неприятный?
Но я не понимаю в нём ничего, может быть, ты подскажешь мне, что он… что он означает. (Смеются)
Я же не прорицательница, что вы!
Я находился в Ашраме, это происходило сегодня утром, прямо перед моим… в месте, куда я почти никогда не хожу.
Это было на втором этаже, очевидно, в полнейшей темноте, словом, полумрак, приближающийся к темноте. И вот, я не знаю того, что я искал, это происходило, возможно, как в комнате Павитры, не знаю, я искал бумаги. В какой-то момент, я скользнул взглядом по балкону, который, впрочем, был закрыт, дверь была закрыта – дверь балкона, и я толкнул вот так, почему я… и затем, я увидел Мать, совсем одну, стоящую, в полной темноте, вот так. Я извинился, поскольку я не имел… я вошёл… я не знаю, она была… вся одета в чёрное, можно было бы сказать.
Она сама, она была одета…?
Да, словом, это происходило в такой темноте, что у меня сложилось впечатление, будто это было…
А-ах.
В общем, это пустяки, то, что интересное, это потом.
После, я спустился.
Вы оставили Мать там?
Да!
Я не знаю, как если бы… Я не могу сказать, что я имел какое-то чувство. Как если бы я встретил почти постороннего, и я извинялся, будучи вдруг…
Да. О да!
… войдя на этот балкон. В общем, я спустился, но вероятно через зал медитаций.
О.
Ты знаешь, там, почти со стороны Пурани, мне кажется.
Да, через зал медитаций.
И вот там! Я вдруг пересёкся с Пранабом, И что любопытно, всякий раз, как я его встречаю, я встречаю его именно там.
Я встречал его там уже несколько раз.
Я встретил Пранаба, который резко остановился – ты же знаешь, с виду, он немного похож на гориллу, его атмосфера плотная и тяжёлая. Он резко остановился и сказал: «Боже мой!». Словно он забыл что-то. Он сказал это по-французски. Он говорит на французском, Пранаб?
Да, говорит.
Он резко остановился, говоря: «Боже мой!». Словно забыл что-то. Он прошёл несколько шагов дальше, позади меня – он вернулся обратно, и принёс мне фотографии. Большие фотографии, возможно, такие же большие, как моя фотография Шри Ауробиндо, понимаешь.
И все фотографии были новые, так как, там имелось несколько, слегка… знаешь, когда они только что отпечатаны, они немного слипаются, эти фотографии.
Тогда, очевидно, именно эти фотографии он сфотографировал, Пранаб сфотографировал их во Франции (словом, я не знаю, он хотел показать мне их).
Он их сфотографировал во Франции?
Да, да, это были фотографии Франции, которые он мне показывал.
Ну надо же!
И вот, на этой фотографии я видел гигантского Нанди.
Гигантский, такой же большой, как Сфинкс Гиз, если угодно.
Да, да. О! Ого!
Гигантский Нанди, стоящий там, посреди чего? Я не знаю. И на земле, у ног этого Нанди, словно обвивающая или как линия… Это очень странно, моя Милая, это создавало извилистые линии и выглядело, как гигантская рудракша мала[25]. И из чего была сделана эта рудракша, понятия не имею, но это выглядело, словно рудракша мала, если угодно, как большие бомбы, поскольку, я видел… я видел это уже сверху головы: фото было сфотографировано сверху головы Нанди.
Я видел, что он был гигантским, этот Нанди, не так ли. И вот, у ног этого гигантского Нанди лежала, как гирлянда…
Немного свёрнутая, извилистая линия, эта рудракша мала. И шарики рудракши малы, должно быть, были гигантскими, понимаешь.
Как ber [индийская ююба], фрукты ber, которые также любит Шива.
Нет-нет, это не было похоже на фрукты, скорее, это походило на пушечные ядра.
Это было чёрного цвета?
Это выглядело как рудракша мала – точно как рудракша мала.
Да, но рудракша немного коричневая...
Разумеется, именно так, она была такого же цвета.
Это, вероятно, ber, вы знаете, фрукт.
Но я понятия не имею, то, что произвело на меня впечатление, увиденное сверху, поскольку, это было увидено сверху, это выглядело как толпа, стоящая в очереди, если угодно.
Оооох!
Один за другим.
Но я не знаю, что это было. Очевидно, для меня это была рудракша мала.
И я говорил Пранабу: «Во Франции?». С видом, слегка задыхающимся и изумлённым. Он ответил мне: «Во Франции».
Это странно.
Ну да! (Смеясь) Тогда я проснулся после этого.
Гигантский Нанди.
Все фотографии были с Нанди?
Но я увидел там только одну!
Одну! Первую.
Да, самую первую.
Я сказал: «Во Франции?» Я был изумлён. Он ответил: «Да, во Франции». Ты же знаешь, какой он, это был Пранаб…
Да, очень грубый.
Ах! грубый… но это же зверь!
И, всё-таки, он хотел вам показать.
Да, потому что, когда он мне повстречался – я шёл в одном направлении, а он в другом, не так ли, это происходило несколько раз, таким вот образом, мы пересекались, и затем он говорил что-то резко, но, я должен сказать, никогда агрессивно, однако со своей обычной грубостью. Когда он со мной повстречался, неожиданно, он сказал: «Ах! Боже мой!», словно он забыл что-то, он пошёл назад и затем вернулся с этими фотографиями, желая мне их показать.
Во всяком случае, он хотел мне показать одну.
Надо же! Нанди во Франции.
И эта рудракша мала, должно быть, была огромной по отношению к… поскольку, всё-таки, это было увидено с большой высоты, и этот Нанди был довольно гигантского роста.
Что ж, слушай, я не знаю, это так странно. Что до меня, то я действительно не знаю мифологию, так сказать, индийскую; я знаю то, что представляет одно или другое. Нанди, это верховое животное Шивы.
И Рудракша тоже. Это – Шива в значении Шакти, вы знаете? Это могущество.
Тогда Шива-Шакти… шествует во Франции.
Однако, какой аспект Шивы?
Но это же то, о чём я вам только что сказала.
Шакти.
Да, это могущество. Нанди… мы видим, что это могущество. Это не загадка, подобная Сфинксу.
Ах нет, совершенно! Может быть, я сказал тебе о Сфинксе, поскольку, я говорил тебе о размере, это было гигантским.
Да, я поняла, но можно сказать себе, что Нанди – это могущество, не правда ли.
Это могущественный Нанди, все Нанди, которых я видел в Рамесвараме или в других местах, это всегда могущественное. Впрочем, я очень люблю Нанди, не знаю почему. Я нахожу, что он прекрасен, этот Нанди.
Это – bull[26].
Да, это…
В Ведах, много говорится о bulls. Это… Ты собралась сказать?
Это, нечто вроде – именно я говорю это, а? То, что я почувствовала, это представляет собой могущество, но уравновешенное, спокойное. Это не то могущество, которое много хлопочет. Оно спокойно могущественное.
Но это поистине странно.
Нанди с мала из рудракши.
Да, у его ног, она изгибалась. Должно быть, она тоже была гигантской по отношению к… Ты знаешь, как очередь, гуськом, представляешь, но это была мала, и такого коричневого цвета.
Это наводит на мысль о пушечных ядрах, знаешь ли, старые пушечные ядра, какие были раньше.
Они не чёрные?
Нет, когда они ржавые, то имеют коричневый цвет.
Нет, это было коричневым, это было… вне всякого сомнения, ты понимаешь?
А сам Нанди какого цвета?
Светлый гранит, не чёрный гранит.
Слегка серый?
Чуть серый, именно так.
Нет, это, несомненно… Махадев[27]. Понимаете, это Махадев, Нанди Махадев.
Но это должно иметь очень точный смысл, если знаешь, как расшифровать. Поскольку, всё то, что вы увидели – очень ясное, точное…
И наполнено смыслом, только…
Да. И именно Пранаб показывал мне это.
Пранаб, это смерть, это Яма.
Ну что ж, я не знаю, моя Милая. Конечно же, Франции была бы нужна Шакти. Они все погрязли в темноте.
Но также и повсюду, это состояние мира.
Ох да! Повсюду. Но, я говорю тебе «повсюду»: это мне всё равно, так сказать. Есть только два места, которые мне не безразличны: Индия и Франция.
Да, но как вы хотите, чтобы две, только две страны избежали бы общего состояния?
Нет, они не избегают общего состояния, но они воплощают две важные вещи в земное сознание, вот.
Точно. Тогда, если они смогут снова найти эти две вещи, это поможет общему состоянию мира.
Разумеется, но это…
Также…
Однако, мы не видим того, что могло бы… (Смеясь) Только Махадев, очевидно, может сделать то, что он хочет!
Можно спекулировать, не правда ли, почему именно Пранаб вам показывал?
Это – Смерть. Почему он вам показывал, вам? Это должно иметь какой-то смысл.
Ну, он знает то, что я представляю собой, Пранаб.
Да, внутренне, он должен знать.
Внутренне.
Во всяком случае, его существо…
Ты знаешь, на другом плане мы представляем собой что-то другое – не другое… Мы представляем собой что-то другое или мы…
Имеем другие знания.
Верно, у нас другие знания, и у нас нет манеры быть во внешнем, какую мы имеем в человеческой жизни.
Где вещи такие мелкие, совершенно мелкие, не так ли.
Разумеется.
Прежде всего, у нас нет реакций, которые имеем, которые мы имели бы обычно на человеческом плане.
Да, он показывал это именно мне.
И, к тому же, это касалось Франции.
И это касалось Франции.
Да, и затем, как вы говорите, он представляет Смерть, не так ли. И не означает ли это, что он не может иметь своё влияние во Франции? Там есть Нанди.
И вы, в качестве, - я даже не говорю о Матери, которая родилась там, значит, что-то есть.
И потом, работы Матери, всё-таки, это Франция, это центр работ Матери.
Ах! да.
И к тому же, вы, всё же, – француз, по рождению, и были воспитаны там, поэтому ваша садхана очень помогла стране. Неважно, что вы делаете её не для вашей страны.
Ах, нет! Это точно!
Вы делаете её для Земли, но всё же, будучи…
По правде, я её делаю для Индии, поскольку, я люблю Индию.
Да, но понимаете, вы по рождению…
Да, несомненно.
Рождение – французского происхождения.
Моё интеллектуальное воспитание, если можно так сказать, или ум, является французским.
Несомненно, и я полюбил то, что называют французской способностью мышления.
Тогда, мне кажется, это в таком вот смысле. Я слегка неуверенна, но я пытаюсь найти ориентиры, вы понимаете, не сумев объяснить и… как единая история, разве нет?
Но что встряхнёт этих французов? Что их пробудит?
Вот этого мы не знаем, но я понимаю так, что Смерть не может оказывать своё влияние на Францию, так как там надёжно установлен Нанди, гигантский…
Прочно, да.
Прочно, вы понимаете, и это ведь Махадев. А шарики рудракши, плоды или seeds [семена]… плоды рудракши, это, должно быть, плод садханы. Во всяком случае, садханы.
Ах! Мать тоже хорошо поработала… Мать – Она же универсальная, и земная, но Она проделала французскую садхану.
(Смеясь) И к тому же, я заставил его немного проделать садхану Матери, бедолагу. Было нужно, чтобы Она всё это ввела в меня, это было работой.
Я понимал, но. Но, но…
Не детально, вы понимали больше, гораздо больше, чем кто-либо, но не полностью.
Нет, было нечто… разумеется.
Опыт которого вы не имели. Это только теперь вы понимаете.
О! Да!
Намного более детально, более полно.
Да! Теперь, да.
Величину вещей.
Да! Безграничность вещей.
Тогда говоришь себе, каким же малышом я был рядом с Ней, в самом деле, и столь мало на высоте.
24 октября 1995
Мы постоянно находимся в странном состоянии, на границе души и тела, со своего рода криком, который не кричит, или со слезами, которые не плачутся – всё волнующее.
Между двух миров.
25 октября 1995
Я снова высказывал Суджате: оно такое безумное! такое безумное! (это раздавливание).
Суджата ответила: «Это божественное безумие»!
Правда, это абсолютно экстра-ординарное, оно не соответствует ничему из того, о чём знают все люди или когда-либо знали (кроме Ришей).
Это ключ будущего.
27 октября 1995
Я часто думаю об этой фразе Шри Ауробиндл: «A last blow from the Supreme and the thing is done» [Последний удар Высочайшего, и вещь сделана].
Надо много «blows» - и понимаешь всё лучше и лучше, почему.
Это такое анти-божественное ожесточение – повсюду.
Натиск мерзости.
Всё истолчено без пощады.
The Indian Express, 26 октября
Вашингтон, 25 октября
Возможности для снабжения Пакистана оружием.
Американская комиссия даёт ход дополнению Брауна
Сегодня Пакистан одержал важную победу, когда Комитет Конференции Конгресса США принял дополнение Брауна, предоставляющее Пакистану прибавление оружия стоимостью 368 миллионов долларов.
Из четырнадцати присутствующих членов, только горстка была благоприятно настроена к тому, чтобы он был изменен, чтобы сделать его более приемлемым для Индии. Принятие дополнения Брауна совершилось подавляющим большинством после того, как его сторонники охарактеризовали Пакистан как верного союзника с начала его создания.
Дополнение должны принять еще обе палаты Конгресса, но это уже просто формальность.
Индийское Посольство незамедлительно опубликовало декларацию, предупреждающую, что это неизбежно послужило бы началом гонки вооружений, и могло бы затронуть даже проекты американских компаний в Индии по причине неминуемой общественной реакции в связи с этим решением.
Думаем, эту новость, что Индия проиграла свою битву, дабы мешать Пакистану получать вооружение США, посол Сиддхартха Шанкар Рей сообщил Премьер-министру Нарасимха Нао перед его выступлением в Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций по случаю ее пятидесятой годовщины.
Дополнение Брауна позволяет Пакистану получить три противолодочных самолета, имеющих возможность летать не заправляясь от Пакистана и до оконечности мыса Коморин, а также противотанковое оружие, ракеты «Сайдуайндер» «воздух-воздух», противосудовые ракеты «Гарпун», установки c ядерной способностью F-16 и способность ночного боя для боевых вертолетов.
Наблюдатели заявили, что манера, с какой были проигнорированы возражения Индии, была «унизительным поражением» для Индии.
Между тем, то, что произошло, по мнению некоторых аналитиков, заключается в следующем: администрация Клинтона, решившая, что в регионе, ее лучшим пари в Пакистане и в исламском мире является Беназир Вхуто, сделала всё, чтобы заставить пройти дополнение Брауна в Комитете конференции Конгресса.
Американцы поговаривали за кулисами, что, если дополнение было бы отклонено, Бхуто могла бы упасть или быть обязанной принимать антиамериканское положение, чтобы выжить, в то время как, говоря об Индии, американцы считали, что она приняла бы неизбежное с возобновленными гарантиями, что F-16, купленные Пакистаном, не были якобы доставлены, и что речь шла об единственном исключении в дополнении Преслера.
Сторонники дополнения Брауна продолжили цитировать точки зрения изворотливых и самоуправных, так называемых экспертов, по мнению которых, предложенное оборудование не повлияло бы на равновесие сил в субконтиненте, добавляющем оскорбление к урону, так как они ставили на одну доску потребности Обороны Индии и потребности Обороны Пакистана. Они полностью пренебрегли длинной границей с многими соседями, которую Индия должна защищать.
Сторонники дополнения Брауна, иронично, продолжали называть Пакистан бойцом правдивости против терроризма, и в этом они последовали за поведением, взятым администрацией Клинтона, в том числе самого Клинтона, во время визита Премьер министра Беназир Бхуто.
Дополнение было принято Комитетом прежде, чем Беназир Бхуто, после своей резкой атаки по вопросу Кашемира, покинула Нью-Йорк.
Индийский посол, господин Сиддхартха Шанкар Рей , попытался воспрепятствовать принятию дополнения Брауна больше всех, как только мог, помогая очень усердными группами давления и благодаря индийским жителям в США, к которым прибегла Индия.
Между тем, между анти-индийскими членами, сенаторами и представителями Конгресса, которые еще смотрят на Индию сквозь стёкла, подкрашенные холодной войной, и подавляющее давление, предпринятое администрацией Клинтона, ожесточённое, чтобы спасти Беназир Бхуто в Пакистане, напор оказался слишком сильным.
The Hindu, 27 октября
Исламабад, 26 октября
"Одобряет " ли Ширак продажу истребителей Пакистану?
Пакистан, уже уверен, что будет снабжён вооружением США, достигающим 368 миллионов долларов, он купит 40 реактивных истребителей Мираж 2000 во Франции, чтобы поддерживать свои военно-воздушные силы.
Премьер министр Пакистана, госпожа Беназир Бхуто, открыто сказала о сделке, заключенной в Париже, в прошлую ночь, вследствие своей встречи с президентом Франции, господином Жаком Шираком.
Она заявила журналистам: « Мы счастливы сообщить, что президент Ширак дал зеленый свет для покупки (Миражей) ». Однако, переговоры с французскими властями продолжались, - добавила она.
На данный момент, правительство Франции не подтвердило заявление госпожи Бхуто.
Обращаясь к APP[28] пакистанской Базы военно-воздушных сил, вблизи Исламабада, министр Иностранных Дел, Сардар Aссeф Aхмед Али, утверждал, что госпожа Бхуто "сумела" получить помощь американцев на «нужды Обороны Пакистана, не оставляя принципиальных позиций по ядерному вопросу и причине Кашемира».
Пакистан официально признал, что развивая свои мирные ядерные программы, он обрёл способность изготовить ядерную бомбу, но что он принял решение не производить там никакого оружия.
Негодяи договариваются между собой.
30 октября 1995 – 72 года
Сегодня утром, прямо перед пробуждением, я увидел одно очень странное видение… Я находился не дома, я не знаю где, но в каком-то месте на земле, и было какое-то существо, которое я не видел, и я простирался, простирался и простирался у его ног – десятки раз со своего рода упорством или волей… И это не было ни Матерью, ни Шри Ауробиндо. По окончании какого-то количества десятков раз, это существо, вероятно, посчитав, что этого достаточно (!), ушло. Но я оставался на коленях на земле (я видел как будто ров), словно я ожидал его снова. И оно вернулось, и я снова простёрся с неким упорством и волей, говоря ему: «Я ХОЧУ ТВОИ СТОПЫ». После этого я проснулся. И это не было ни Матерью, ни Шри Ауробиндо! Я совершенно не смог бы сказать, кто было это существо, я его даже не видел!
Я рассказал об этом видении Суджате, надеясь, что она даст мне ключ к этой загадке.
Она ответила: «Ни Маха Пуруша ли это? И «Стопы», это означает Материю». Затем, она сказала мне, как песню:
«Я вручаю Тебе мою жизнь
Я вручаю Тебе мою смерть
Я вручаю Тебе мои печали и моё благополучие
Я вручаю Тебе все эти жизни, все эти смерти
Все мои намерения…
Я хочу Твои Стопы».
«Может это Существо земной Жизни, на этот раз, простирается на земле и молит, просит: я хочу Тебя в Материи…?», - сказала мне Суджата.
Сегодня утром, мне исполнилось 72 года, но позади меня века. Века скитаний и мольбы, и никогда цели там, и гибелей и бесконечных воскрешений – но на этот раз здесь… я хочу Твои Стопы.
С упорством.
И в этом нет «я»: это века простираются и молят.
Снова странность: сегодня утром, я вновь принялся за свой перевод Савитри, и первая строчка, которую я перевёл:
«A fire to call eternity into Time[29]… »
И Савитри продолжает:
« Make body’s joy as vivid as the soul’s
Earth she would lift to neighbourhood with heaven
Labours life to equate with the Supreme
And reconcile the Eternal and the Abyss[30]»
У меня всегда – всегда – присутствует впечатление, что я таскаю с собой века.
Но, если бы Ты не пришёл, я снова потерял бы себя.
Выход «Трагедии Земли» предусмотрен на 22 января… (?)
Он видит великий Глаз
Ноябрь
1 ноября 1995
Я нашёл «улучшение» «формулы»: «свободное качание» - но, как только я наблюдаю движение, оно разлаживается! (Резко)
Надо быть совершенно невинным от того, что происходит (!) так же, как быть невинным от землетрясения…
Как только тело «замечает» что-то, оно хочет механизировать – оно хочет механизировать свою тюрьму, и то, что избегает механизма, является совершенно «опасным».
Тут же появляется тысяча тревожных звонков.
И боль не приходит «просачивающимися точками», она приходит тревожными звонками.
С тех пор как я слышу эти зловредные звонки, я должен был бы уже умереть и быть похороненным. Однако, это, всё же, доставляет боль.
Большое различие с тем, что было прежде, состоит в том, что в боли нет больше психологического элемента.
Последний элемент «всего этого» - основа жестокости.
Именно вся система (земная) должна измениться.
Может быть, это тело является точкой просачивания в эту огромную тотальную Тюрьму – поэтому это звонит повсюду!
Тюрьма – в опасности.
4 ноября 1995
Это – твёрдость, сегодня вечером, как если бы в теле проходил бетон.
Повторяешь – Пусть я Тебе отдам, пусть я Тебе отдам… Ты, Ты, Ты, Ты…
То, что называлось бы «формулой» для рыбы, представляет собой то, что более применялось бы её рыбьей системой.
Это не может быть таким!
Надо менять систему!
Нет формулы!
Надо ПРОДОЛЖАТЬ и выдержать.
Есть этот скелет – как заставить его расплавиться?!
Именно весь скелет мира должен расплавиться!
5 ноября 1995
P.S. Суджата сказала мне: «Это постоянная адаптация»... Потому что я ей говорил, что «это (раздавливание), кажется, не уменьшается», она мне ответила: «это не может уменьшаться, это постоянная адаптация».
7 ноября 1995
«Практическая» жизнь, кажется, становится всё труднее и труднее: усаживаться за стол, чтобы писать, чтобы поесть, неважно… и ходить, разумеется, и разговаривать… Лежачее положение – самое худшее из всего.
Тем не менее, я написал одну «песню» вчера вечером, стоя перед колпаком моего камина. Это, всё же, поёт.
Мне хотелось бы только музыку.
Именно это «отскакивание» снизу, такое изнурительное – надо бы вдох без выдоха! Пусть это не отскакивает больше или не поднимается больше.
«Отскакивание» означает, что есть стена – следовало бы, чтобы это уходило в бесконечность.
Это стена мира…
Почему это ощущение в моём сердце, словно я уходящий?
Однако, я хочу идти до конца.
Может быть, уходящий из старого мира?
Да, ни здесь и не там.
Мучительная No-man’s land[31].
Это похоже на постоянное раздирание – не знаешь почему – нечто, которое больше не здесь и ещё не там.
И, тем не менее, именно это «там» заставляет меня жить.
9 ноября 1995
В этом состоянии, имеешь большую потребность любить – какую же любовь имела Мать возле себя?
Постоянно я вижу цитадель Маутхаузена, и этот голос… из громкоговорителя. «Внимание! Теперь вы входите в смерть».
Я вижу, что только Любовь может смотреть в лицо этому.
Фактически, вся «операция» (начиная с…) может быть сделана только Любовью.
Это Семя в глубине (веков).
Все несчастья этих бесконечных жизней – лишь способы рас-крыть Это.
И я знаю, что это может изменить всё.
10 ноября 1995
Теперь я понимаю эту своего рода неудержимую эмоцию, овладевающую мной из-за пустяка, часто охватывающую меня, когда я встречаю кого-то: сердце слишком переполнено. Как если бы оно постоянно хотело бы выскочить. (Это выглядит абсолютно «недостойно» [не хватает достоинства]).
В ночь с 8-9 ноября, я кое-что увидел, я записал в своих «обрывках видения»:
«Странное видение, такое странное: должно быть, это то самое загадочное «новое сознание» - и оно хочет сказать что-то, но что?».
«Сидела совсем маленькая птичка, наподобие тех, что пьют сок цветов, и которых мы видим здесь – я не мог бы сказать какого она была цвета. И я не знаю, я ли это, но стоял маленький стаканчик «Руби[32]», как тот, что я пью каждый вечер, и она пила это! И в придачу, я добавлял в «Руби» несколько капель коньяка! И она пила, она пила… и я был так изумлён и обеспокоен, я спрашивал себя, выдержит ли она это, но она пила, она пила… Это чудно!»
«Позже, сегодня утром (9 ноября), я спросил себя: не являлось ли это «Руби» (индийское красное вино, как рубиновое) символом Amritam, ведического Нектара. И эта птичка - символ души».
«Эти маленькие птички, на английском, называются «honey-suckers[33]», пьющие мёд. На французском… я не знаю».
«И я был очень обеспокоен, я спрашивал себя: не причинит ли это ей вред, но нет!»
«То, что меня раздавливает, эта пронзительная молния, возможно, и есть этот Нектар! И это несколько беспокоящее и трудно переносимое, но это - Нектар!»
«Мы – решительно глупцы: всё наоборот!»
То, что мы называем «жизнь» - это смерть, а то, что мы называем «смертным» - это бессмертное!
Но, очевидно, очень трудно заставить входить бессмертное в смертное.
Именно вся смерть взрывается.
Смерть – последний фантом человеческого сознания.
Бронированный фантом.
(Этимологически, «бронированный» = лишённый зрения).
Я говорил Суджате: мы находимся в великой Мистерии, однако… мы понимаем, что это чудесно.
11 ноября 1995
Да, Господи, ничего-то мы в действительности не знаем – знаем и не знаем.
13 ноября 1995
Мать и Суджата наводят порядок
перед Шри Ауробиндо
Что это? Что ты поёшь?
Тринадцатое, сегодня тринадцатое ноября.
13 ноября…
Это месяц ноября…
Да, а там и 15 ноября.
Затем, 17 ноября.
Это составит 52 года?
Да, да. Ты ведёшь счёт?
И к тому же, 17 ноя…
Исполнится 22 года.
22 года.
Тогда вчера, вы помните? Мы прогуливались вместе.
И когда мы возвращались от ворот, вы заметили лужайку.
А? Она была такая красивая. И вы говорили: «Ах! если бы Мать! Если бы Она появилась!» И вы говорили, что, возможно, этого нет в программе, нечто в таком роде.
Что-то подобное. Я не помню точных слов. На самом деле, я совсем не держу слова в своей голове. Глаза сохраняют то, что они увидели, но ухо нет. Есть… (смеясь), дело не в том, что я не слышу, я слышу, но это не отмечается.
Разумеется, этого нет в программе, что Мать появится. Да, я вообразил бы, что Она в своём большом платье, большом, большом.
Но, фактически, Она здесь, не так ли. И Она не показывается по той простой причине, что мы не могли бы больше!
Конечно, мы не могли бы больше терпеть оставаться.
Мы не могли бы больше выносить. И чем больше мы продвигаемся, тем больше эта сторона становится удушающей.
Действительно.
Мне очень вспоминается Мать, Она говорила: это не хорошо слишком смещаться.
Да, да, точно.
Да, я понимаю.
Так ты что-то увидела?
И сегодня утром, вы помните? (Смеясь) Вы очень удивились, да, удивились, когда… во время вашего кофе, а? Вы говорили мне: «Я едва закончил есть, как это уже здесь». (Смеются) Чуть раньше.
И вот, представьте себе, сегодня ночью, я находилась в каком-то месте, я не знаю. Это происходило на нижнем этаже, в какой-то комнате, в комнате очень светлой, с другими людьми, на полу (я не видела ни кресел, ни столов, ни стульев, ничего такого). На полу, с другими людьми, я не помню того, что я делала. Был красивый свет, немного золотистый, слегка, лишь слегка. Такой свет мы иногда видим, когда заходит солнце.
Вы знаете, такой же. Потому что, я не видела электрических ламп. И, как если бы Мать тоже была там. Я забыла всё то, что произошло, но Мать была там. Это мне запомнилось. И потом, возможно, спустя какое-то время, Мать ушла, вышла. Затем кто-то пришёл позвать меня – я продолжала оставаться там, и кто-то пришёл позвать меня, говоря, что Мать хотела бы меня видеть. Тогда я поднялась, - надо было подняться, я не помню лестницы, ни как я пришла туда, но я знаю, что это находилось этажом выше, не намного выше. Я пошла туда и вошла в комнату. Была огромная комната, целый зал. Там я тоже не видела много furniture: мебели; комната выглядела не слишком меблированной, но некоторые вещи там стояли. И вот, там находился Шри Ауробиндо.
(Смеясь) Ах так!
Там был Шри Ауробиндо, там была Мать. И Мать говорила мне, чтобы я расставила некоторые вещи. Я не разговаривала, в комнате находились один или два человека, может быть, на тот момент я их знала, но не сохранила в памяти кто они. Вы знаете, они тоже сидели на полу.
Сидели на полу.
И Шри Ауробиндо, и Мать сидели на полу. Только пол не был голым, не было ковра, скорее, как простыня на полу.
Большая! Огромная. И были какие-то вещи, Мать мне их давала, чтобы я поставила их чуть-чуть… оставляя место в центре, потому что они немного загромождали… Да, то есть, те вещи, которые они отставляли, Мать подавала их мне, и я их расставляла около стены, возле вещей, чтобы они не мешали…
Проходу.
Движениям, проходу, да. Относительно прохода…
Мне кажется, я действительно видела – была дверь, через которую я вошла, и такое впечатление, что имелась другая дверь, возможно, ведущая в ванную комнату. Но она была закрыта, я ничего не увидела. И к тому же, я была очень сконцентрирована на том, что я делала, не правда ли, я видела движения Матери, и как если бы внутренне я понимала (смеясь) как сейчас, я немного опережала.
(Смеясь) Разумеется, это передаётся сразу же…
Да, словно я предугадывала движения Матери…
И ты делала автоматически.
Я делала автоматически и опережала.
Тогда, вдруг, я заметила Шри Ауробиндо, стоящего на тот момент, и он смотрел на меня, и как раз, внезапно (я, ведь. не обращала внимания), неожиданно, я стала осознавать: что я на самом деле делала… как сказать? Я предваряла движения Матери, и Шри Ауробиндо очень ценил! (Смеются) Я находилась в ритме, не так ли? Когда мы в ритме, можно следовать.
И, не знаю по какой причине, я вышла, спустилась и потом, через какое-то время, снова поднялась. И на этот раз, я запомнила: это был Баликурт (Balicourt), ваше место.
Ах, вот как.
Тогда, я поднялась по вашей лестнице, вы помните, как всё это располагается?
И наверху – когда поднимаешься, ваша веранда находится справа.
И в глубине, я заметила: как будто стоял диван, settee, и я видела на нём Шри Ауробиндо. Он сидел посредине, а сбоку от него, с правого, кто-то находился, словно он принимал кого-то. Он разговаривал. Он не шевельнулся, когда я вошла: я заметила его и вошла в другую комнату.
Шри Ауробиндо в Баликурте, у меня?
У вас, на веранде.
Это любопытно. Это любопытно…
Потом, я больше не помню, но пока мы были – первая часть… было много деятельности, движений. Шри Ауробиндо что-то говорил Матери, и я слушала, и внутри говорила себе: надо, чтобы я запомнила их слова.
Пока ты расставляла эти вещи? Да.
Первая часть, когда Мать давала, я расставляла и т.д. Затем, в какой-то момент… Но проснувшись, я попыталась: абсолютно ничего, не осталось ни одного слова.
Конечно, такое часто происходит, слова… это очень редко, чтобы остались слова.
Да, да, он что-то говорил Матери, вы понимаете, я была как зритель, спокойная, я находилась там спокойно, моё присутствие их не беспокоило.
(Смеясь) Нет, это, несомненно.
И в какой-то момент, я увидела Мать… Вот смотрите, если мы входим… скажем, что это была ваша комната в Баликурте, да?
Только в десять раз больше, в десять раз больше! Вы же помните, какая она была?
Это место выглядело немного другим, не с теми окнами и т.д. Это были стены. Когда мы входили, слева, это не было полностью покрыто сукном, на полу.
Ты хочешь сказать, в первом видении.
Совершенно, сейчас я снова возвращаюсь к своему первому видению.
Со вторым было закончено, не так ли.
В моём первом видении… да, подождите, я ещё кое-что вспомнила: пока я расставляла, Шри Ауробиндо говорил, если я действительно запомнила, Он говорил Матери, что это было загромождено вещами, впрочем, именно поэтому Мать, вот так, наводила порядок. И затем, я чуть не высказалась, однако я себя проконтролировала, говорил Шри Ауробиндо: «Но взгляните на всё большое пространство, которое Она оставила в центре!» (Смеются) Но я не высказалась! Я вовремя удержалась! (Смеются) Плохая привычка делать комментарии таким вот образом!
Но Он стоял, скорее, Он руководил вещами, а Мать организовывала.
И вот, как я уже говорила, в какой-то момент, я увидела Мать, и Она – когда входишь через дверь, слева, возле стены, на полу, не было сукна, ничего – Мать лежала на полу.
О! Боже мой!
Словно спящая, как если бы Она спала.
Именно так, я Её вижу, я Их… Его и Её, видел на земле, лежащих на земле.
Да, фактически, я только что видела Шри Ауробиндо: Он лежал тоже.
На полу?
На земле, на полу. И Мать была повёрнута, не к Нему, в другую сторону, знаете, полностью лёжа на своём боку; Мать лежала на своём правом боку, если можно так сказать. Тогда Шри Ауробиндо находился позади Материной спины, и он лежал тоже, почти параллельно Матери, точно на такой вот дистанции (жест) от вашего кресла, две стороны, немного дальше, но, не касаясь, с маленьким gap (интервалом), но почти параллельно Матери. Мать лежала не совсем прямо.
Да, это что-то означает, что Они находятся на земле. Я увидел Их в таком положении несколько раз, на земле. Лежащими на земле.
Думаю, что Они находятся абсолютно на земле. Они не показываются, поскольку мир ещё не в том положении, не так ли. Но Они здесь, Они управляют операциями.
Абсолютно.
Они позволяют нам видеть только то, что необходимо, чтобы понять ситуацию, что-то.
У тебя есть другое?
Нет, я почти вышла, когда я Их увидела, лежащими вот так. И Шри Ауробиндо тоже был на своём правом боку. Он не лежал на спине или… нет. Мать не была полностью прямой, но слегка согнутой. Вот, это – деталь, и затем я вышла.
И когда я снова вернулась, в тот момент, я снова увидела Шри Ауробиндо, сидящего на этом большом диване, посредине, и кто-то находился у него справа.
Это было в Баликурте.
Да, я распознала так, что всё должно быть происходило там, возможно, я не могу сказать.
Нет, почему Баликурт, моя Милая?
Понятия не имею, во всяком случае, в первый раз, я совсем не узнала место. Я собираюсь вас оставить…
Почему Баликурт? Это мне…
Совершенно не знаю.
Словом, значит, это – что-то, где я поработал.
Ну да, точно.
15 ноября 1995
Праздник маленьких огней
(Суджата очень весело говорит на бенгальском)
Что ты рассказываешь? (Смеются)
Вы ничего не увидели?
Нет, моя Милая, слишком возбуждён. А ты, моя Милая, увидела что-нибудь?
Я не знаю, только образ во мне и остался. Это не долгое. Не знаю, мне кажется, я искала «Молитвы и Медитации», эту книгу. И я не помню, был ли это мой стенной шкаф с книгами Шри Ауробиндо и Матери, но он не был таким же. Поскольку, это был маленький шкаф, застеклённый. Я смотрела немного дальше, - думаю, что вы были со мной, и я находилась, вероятно, в своей кровати или что, я не помню,- достаточно далеко, на расстоянии нескольких метров. И вдруг, я увидела МНОГО зажжённых свечей. Я не видела самих свечей, но я видела огоньки свечей, вы знаете?
И представляете, это отражалось и становилось ещё более… (Смеются) Всё это, так красиво.
Я была очень удивлена, это запомнилось, и прямо рядом лежала книга «Молитвы и Медитации» Матери. Я поняла, что именно книги Шри Ауробиндо имели эти светильники, эти…
Маленькие огоньки.
Эти огоньки. И их там было множество, они удваивались, утраивались от стёкол.
От стёкол, да.
Ох! Это был праздник.
Это праздник души, души и сердца – и стремления, разумеется.
Вот и всё.
Ну, знаешь ли, это очень красиво.
Ох! да, да.
Это как твоё сердце.
(Смеясь) О!
Да-да, абсолютно. Абсолютно так. Как праздник, да.
Я не подходила туда, это было так мило, так красиво… знаете ли, эти маленькие огоньки…
Которые множились, а!
И вот, это было… поскольку, я не видела, чтобы позади находились книги.
И прямо сбоку я увидела книгу Матери: «Молитвы и Медитации». Тогда я поняла, что… всё это именно потому, что я их храню в шкафу: книги Матери и книги Шри Ауробиндо. Так вот, это была сторона с книгами Шри Ауробиндо, и затем – дистанция, так как стояла ночь, но всё было настолько освещённым: я видела ясно «Молитвы и Медитации».
Ах да. А-ах, там всё сказано.
Да, да моя Милая. Люди не знают истину жизни, так сказать: того, кто делает, что это живёт. Они не знают этого праздника.
Да, да, моя Милая, это чудесно.
Чуть позже, то есть, спустя немного времени, я посмотрела, было около трёх часов утра, значит, я увидела это перед тремя часами.
Сегодня… 15.
15, да, 15 ноября.
Вот.
Это составляет пятьдесят два года.
Ну что ж, мы находимся в мире, где надо получить много ударов, чтобы заметить что-то, стало быть, это печально. И, стало быть, необходимо.
Вы знаете, мне кажется, в Савитри, Шри Ауробиндо сказал в одном месте: «Pain is the hand of Nature sculpturing men to greatness[34]».
Я никогда не была согласна с этим.
Однако, это правда.
Конечно, ах, конечно.
Существуют исключения, подобно Индии, не так ли; Индия, где эти маленькие огоньки, присутствуют во многих простых людях. Очевидно, ими плохо управляют. И тогда не будем говорить всего того, что раскрывает всё это. Но в Индии, здесь это присутствует.
Однако на Западе, посмотри, это мир зверей.
Но я всегда верила в sunlit path (солнечный путь) Шри Ауробиндо.
Ну, конечно, моя Милая, конечно, само собой.
Можно быть великим и не great (возвышенным).
Можно быть great благодаря sunlit path, абсолютно, легко и божественно, и просто, это несомненно. Но надо, чтобы земля, которая здесь есть, была бы уже немного солнечной, не правда ли.
Те, кто находятся в… это даже не земля, это бетон, тёмный бетон, поэтому, его надо трамбовать, чтобы что-то вышло.
Но Мать сейчас трамбует эту землю немного ужасно, а временами, можно было бы сказать, довольно ужасно. Она хочет пройти туда мягко, так мягко, как возможно, ты понимаешь.
Да, поскольку она, ведь, не как Природа, для которой хорошее или плохое, божественное, небожественное, всё…
Да, подметено.
Между тем как Мать, в то же время хочет сохранять хорошие элементы, не правда ли.
Именно в этом божественная трудность.
И как разобрать всё это?
Ну, это – большая мистерия.
Это невозможная задача! Но божественная.
Как раз поэтому, это и занимает время.
Да, так как она не хочет всё разрушить.
Разумеется, она не хочет Пралайю.
Пралайя, это абсолютно бесполезно, мы начинаем снова, и в конце стольких миллионов и миллионов лет, мы снова находимся перед теми же вещами. И можно продолжать бесконечно… одно творение, другое творение, ещё одно.
Ну да, именно это и произошло.
До сегодняшнего времени.
На этот раз, не будет больше змеи, меняющей свою кожу, это будет другое творение.
Да, моя Милая. Во всяком случае, то, что было невероятным и вера в себя, что мы собирались пройти в другой вид, не так ли, но это было невероятным в том смысле, что я не мог вообразить каким средством, ты понимаешь, именно средство от меня ускользало. Но теперь-то, я понимаю средство.
Это, это невероятно!
Что ж, именно это я переживаю. Я понимаю, что это - средство.
Даже когда Мать была здесь, никогда не возникало ни только тени сомнения, но - полное присоединение. Однако, я не мог себе представить средство, кроме того, что сама Мать трансформируется, не так ли? И я говорил Матери: нужен был бы пример, ты помнишь этот разговор? Нужен пример, нечто такое, что даёт надежду человечеству. Потому что я не видел, каким образом. И в особенности, я не видел каким образом маленькие человечки могли… могли – маленькие человечки, которым ведь был и я, которым я являюсь. Но теперь я знаю средство, только как… мы узнаем лишь, когда будем в конце. И ведь, совсем не сказано, что именно это body (тело) дойдёт до конца. Но я знаю, что средство теперь здесь. Оно здесь на земле, в этой земле. Кто ухватит средство? Я не знаю. Я ухватил его, но как далеко я смогу пойти, не имею никакого представления. Но думаю, фактически, это очень трудно, чтобы в одном индивидууме что-то происходило, не меняя и не опрокидывая целое в… Опрокидывает, не так ли.
Всё связано.
Тогда, это нечто, которое опрокинется, возможно, это просто нечто такое, что разорвётся и…
Как вуаль.
Да. Но это вуаль бетонная.
Однако, я много пытался сказать об этом средстве.
Да, индивидуум в этом, это реально только… Это не предназначено для одного индивидуума, ты понимаешь?
Это невозможно. То есть, когда это опрокинется, что ж, условия будут другие. Это не значит, что всё будет происходить легко, но будет поднята чудовищная тяжесть с земного сознания, ведь, это тяжесть, это ужасная тяжесть.
Тогда там, мы сможем… Да, солнечный путь, он будет там, но нужно будет всегда, нужно будет… всё-таки, будет внутренняя борьба, которая необходима в каждом человеческом существе, воля, стремление.
Ох! Моя Милая, что ж, мы не знаем, как далеко мы пойдём. Я очень надеюсь, что мы увидим поворот.
Мать же вам сказала: «Ты увидишь!». Тогда это будет сделано в нашей жизни в нас. Мы уйдём после того, как увидим это? Да?
Ах! моя Милая, я не прошу, чтобы… Я увидел, как Мать (Сатпрем стучит по предмету) ПОТРУДИЛАСЬ!
Да, она много потрудилась, она вспахала. Они не хотели этого.
Никто не хотел!
Человек не хотел.
Поэтому, пока я могу, я буду идти.
Вот так, моя Милая.
16 ноября 1995
Возрастающая никчёмность – внутри которой видны лишь поднимающиеся маленькие личинки. И тотчас растворяются.
Похоже, что восприятие ограничивается всем тем, что создаёт тени.
Иначе… ?
Моя единственная материальная радость – видеть мою Милую: сразу же это освещается улыбкой Милости – Мать здесь.
И эта другая вещь, так переполняет, я не могу ничего об этом сказать. ЭТО ЕСТЬ.
Это Любовь – но целостная. Как если бы там внутри не было индивидуума, или индивидуум находится во Всём, которое является Любовью.
Постоянно хочется разрыдаться – из-за пустяка, по любому поводу.
18 ноября 1995
Я Тебя люблю.
19 ноября 1995
Нам не хватает
Бесконечности в Веках.
Вечности в часах.
Бессмертия в Смерти.
Радости в этой Тюрьме.
Матери нам не хватает.
Это - приключение Реальности
в печальной нереальной Лжи.
Это - жгучее Противоречие,
оно нас сжирает,
либо освобождает.
В самой темноте
сияет Солнце.
Но всегда ли следует
идти в самую темноту?
Я знаю, что НЕТ.
Однако, всё ощущение жизни
пропитано тысячелетним
Отрицанием.
Гимн радости сотворён
на основе боли.
Именно эта основа должна уйти.
Для этого, необходимо «мужество
и снова мужество»,
говорила Мать.
Завтра будет 22 года, как они положили её в эту яму.
21 ноября 1995
Вчера, мучился до полуночи.
Не надо поддаваться боли…
Да, эта усталость, иногда бывает.
Мать держалась, пока она могла.
«Я не могу говорить…», - говорила она.
И это было так мучительно.
Последняя часть «программы» - это чистая анатомия.
Клетка.
22 ноября 1995
Всё такое критическое (в теле и повсюду).
23 ноября 1995
Я абсолютно не знаю, что собирается произойти в этом body (теле).
The Hindu, 22 ноября
Вооружить боснийских мусульман
Мусульманской боснийской делегации хватало проблем, получить своего рода гарантию, чтобы ее армия была оснащена и сформирована США. Администрация Клинтона осознаёт, что ее союзники Западной Европы возражают по поводу этой идеи, но несмотря ни на что, поддержала своё намерение снабдить новейшим вооружением боснийских мусульман, учитывая опасения этих последних, вызванные несоблюдением договоренностей сербами. Кажется, что мусульманская боснийская делегация получила устные американские обещания, но что она настаивает на том, чтобы иметь письменные обязательства или гарантии, благодаря обменам корреспонденций, бывший аргумент, что администрация Клинтона чувствует себя неловко по отношению к факту, дабы помещать что бы то ни было в письменном виде в этом направлении.
Было несомненным, что поиск согласования знал бы о препятствиях последней минуты. Но это не предполагает, что проблемы не появятся в будущем. Администрация Клинтона не строила себе никакой иллюзии по поводу того, что ее ожидало, когда начались переговоры с Дейтоном, три недели тому назад.
24 ноября 1995
Существуют верные движения, но они ограничиваются несколькими миллиметрами в микросекунду… и т.п. – много несчастливых секунд.
26 ноября 1995
(В аллее с моей Милой)
«Моменты, когда всё - спокойно божественное».
27 ноября 1995
Мой камин, определённо, представляет собой символ работы, делающейся в теле, и зачастую, я видел раскалённые угли или пламя. Но сегодня утром, прямо перед самым моим пробуждением, я увидел в моём очаге свет, как от очень мягкого солнца, без всякого пламени, без огня, просто этот единый луч, заполняющий весь очаг. Я был поражён этим солнечным светом, таким мягким, совсем не искрящимся и не лучистым, он выглядел слегка красным или розовым к низу этой светящейся колонны. И это не был «свет», как мы его знаем, или как «луч», который освещает, это было подобно нежной субстанции, очень… я не знаю, как сказать… словно светящаяся пыль, но составляющая одно единое целое. Она выглядела золочённой, однако, совсем не похожей на сверкание золота – ничего сверкающего.
Иначе, обычно днём, я скорее вижу или ощущаю раскалённые угли бордового цвета.
28 ноября 1995
Моя постоянная мольба: пусть я Тебе отдам всё это Несчастье и эту Ложь.
Как я не разрываюсь на кусочки?
Я говорю себе это на протяжении десяти лет…
Декабрь
2 декабря 1995
Именно Махакали трамбует.
То, что Ты пожелаешь, то, что Ты пожелаешь…
Это Могущество - ужасающе раздавливающее.
Но тело не устрашилось, только оно не знает, как держаться, в каком положении.
Это критическое.
Суджата сказала мне: «Я не удивляюсь, что подобные вещи (забастовки, паралич обыденной жизни) приходят во Францию, поскольку это страна наиболее восприимчивая – страна Матери».
Эта Б.Б.С. не прекращает говорить о «peace-keeping» - стражи войны отстаивают мир.
P.S. Я прочёл это на следующий день, 3 декабря:
The Hindu, 3 декабря
Сараево, 2 декабря
Замечания французского генерала по поводу соглашений
создают помехи Боснии
Ссора по поводу замечаний французского генерала поставила пятно на приготовлениях НАТО по развертыванию первой группы войск, дабы закрепить установление мира в Боснии.
В то время, как первые солдаты НАТО готовились к тому, чтобы пуститься в путь, генерал Жан – Рене Башеле, командующий сил Организации Объединенных Наций в Сараево, раскритиковал мирные соглашения, подписанные в Дейтоне, в Огайо, в которых говорилось, что они оставили бы боснийских сербов без защиты, и что их охватила бы паника, когда их земли были бы переданы хорвато-мусульманской власти.
Правительство Боснии отреагировало с отвращением, и Франция быстро отделилась от замечаний генерала. Официальное сообщение оповестило, что « министр Обороны желал подчеркнуть, что заявления в прессе, сделанные военным главой в Сараево, не отражали положения французского правительства».
Правительство Боснии, которое взбесили дискуссионные комментарии французского генерала, утверждало, что не могло оказать доверие французским войскам, дабы осуществлять мирный план в Боснии. « Мы действительно не можем оказать доверие французским войскам, чтобы применять только соглашения относительно земель», заявил боснийский министр по особым поручениям в отношениях с Объединёнными Нациями, господин Азан Мюратовик.
Они все одержимы этими мусульманами.
3 декабря 1995
Сегодня утром, прямо перед пробуждением, я услышал: «Теперь звери пришли соединиться с потоком людей».
Была глубокая эмоция внутри, глубже, чем эмоция, как если бы душа плакала.
The Hindu, 2 декабря
Коломбо, 1 декабря
ЛТТЕ[35] допускает, что падение Джафна неизбежно
Церковь поддерживает армию.
Другой новый факт: католическая церковь открыто выразила свою поддержку правительственной стратегии «войны за мир», осуществляемой в настоящее время на северном полуострове Джафна.
В послании к Рождеству, монсеньор Николай Маркус Фернандо, архиепископ Коломбо, заявил: «Войну ведут, чтобы приводить к миру», объясняя, что у этого, с виду, противоречивого заявления, был его настоящий смысл, который находит своё обоснование во многих событиях прошлого... «История полна бедствия насилия, появляющегося то и дело … и в нашей собственной стране, где индивиды ограбили целую нацию, пытаясь осуществлять свои личные амбиции власти и славы».
Утверждая, что мир должен был бы быть вознаграждением за войну, архиепископ заявил, что негоже позволять войне разрушить мир, иначе нации мира заявили бы: « Мы об этом действительно говорили, сингальцы – это нация, жаждущая крови ».
По его мнению, на Севере, дисциплинированные солдаты показали пример, они не разграбили дома, не обворовали их, не изнасиловали беззащитных людей, не убили ни в чём неповинных граждан. «Эти дисциплинированные солдаты показали пример. Давайте же не будем их подводить, или давайте не будем подводить себя, совершая противоположное и накладывая позор на нас всех. Уроки 1983 не должны быть стёртыми в наших умах, совсем как позор, который последовал на всю нацию», - заявил он.
Призывая к празднованию скромного Рождества, он также заявил, что люди должны сократить временные празднества, остановить свой выбор на главном, одновременно, религиозном и социальном, и затем приниматься собирать получаемые сбережения, чтобы помогать военным жертвам обоих этнических лагерей.
Салют Смерти. Когда всех укокошат, вы увидите, какой чудесный мир у нас будет.
Ночь с 6 на 7 декабря 1995
Сегодня ночью, Суджата увидела себя в месте, совершенно белом, на земле, но это всё было белым, и она держала в руке длинный «ручной бур», железный, острый, который она втыкала в землю: «я вскапываю землю», сказала мне она…
Что касается меня, то этой ночью я увидел Шри Ауробиндо, два раза. Первый раз, я сидел близко, совсем рядом с его креслом, с правой стороны, и в какой-то момент он нагнулся и положил свою голову на мою. И я говорил ему в сильном волнении: «Освободи нас».
Во второй раз, немного погодя или сразу же после, это происходило в моей комнате, возле южной стены, на полу, на большом белом покрывале, он лежал. Снаружи находились какие-то маленькие люди, словно рабочие, но как гномы, красного цвета, немного уродливые, они выглядели смеющимися, со свесившимся слюнявым языком, и Шри Ауробиндо мне их показывал, он сказал мне: «Это не для всех»… Я полагаю, он хотел сказать, что эта «новая вещь» была не для всех – и действительно, Шри Ауробиндо говорил (в своих беседах, я думаю), что путь был открыт, но это не был бы «easy gallop» [лёгкий галоп], и что каждый должен был бы «работать». Это очевидно. Но, если изменятся общие условия, галоп, возможно, будет более быстрым, хотя, всегда нелёгким – следует, чтобы каждый работал (в лучших условиях, чем сейчас). Очевидно, надо, чтобы старое человечество – или то, что от него осталось – очистилось.
Сараево: разрушают, и это хороший бизнес, и снова строят, и снова хороший бизнес. Т.д. и т.п.
Это именно Смерть смеётся.
7 декабря 1995
Пусть на этой земле будет место, куда Вы смогли бы ступить.
9 декабря 1995
Всё-таки, эти красные, уродливые гномы, которые смеялись, со свешивающимся и слюнявым языком… которых Шри Ауробиндо мне показывал… это, как раз то, что царствует.
Может быть, то, что происходит во Франции – лишь начало чего-то…
Шри Ауробиндо и красные гномы
Вы собираетесь полностью мне рассказать?
(Смеясь) Ах! моя Милая. Нет, фактически, я тебе уже рассказал. Но время занимает, чтобы понять вещи.
Это происходило в ночь с 6 на 7 декабря. Я тебе уже рассказал об этом, но когда усваиваешь, спустя какое-то время, появляются детали – то, что кажется деталями, имеющими свою важность. Этой ночью, с 6 на 7 декабря, я находился возле Шри Ауробиндо.
Я сидел на полу, возле его кресла, с правой стороны, совсем рядом с его креслом. То есть, моя голова должна была доходить до ручки его кресла, если угодно, или, может быть, чуть ниже.
И вот, я не знаю в каком порядке происходили вещи, но в какой-то момент, он наклонился, он наклонился своей головой ко мне, и положил свою голову, макушку своей головы, на мою голову.
Макушку своей головы?
Да, на мою голову. И потом, я сказал в сильном волнении (Сатпрем почти рыдает), я сказал ему: «Освободи нас!», «Освободи нас!»
И затем, я увидел его во второй раз, не знаю, было ли это сразу же после или… словом, чуть позже, это происходило в моей комнате. Вещи следуют друг за другом и не знаешь времени между… Это происходило в моей комнате, и у меня было постелено – ты видишь это большое окно здесь, на юг, я расстелил своё белое покрывало на полу, и он улёгся там, возле стены, но это же маленькая стена, а там, она была выше. Словом, он улёгся там. И в тот момент, он сказал: «Это не для всех». И тогда, как если бы он мне показывал, понимаешь, поскольку, именно в тот момент я увидел это. И я нашёл это важным, он мне показывал, словно другую сторону этого застеклённого оконного проёма, прямо под моим окном: там были как рабочие, ну прямо гномы, красного цвета, уродливые, с разинутым, смеющимся ртом и свешивающимся слюнявым языком.
Оооох! Именно этот мир он описал в Савитри.
Во всяком случае, как раз это я увидел. Они находились там, под моим окном, и это был момент, когда он мне говорил: «Это не для всех». И как если бы в тот самый момент я увидел: это были как рабочие, но гномы, красного цвета, немного уродливые, и эти разинутые рты, слюнявые и смеющиеся.
Гримасничающие.
Да, уродливые существа, гномы.
И он говорил: «Это не для всех».
И затем, он показывал.
Тогда, в своём сознании, я сразу же понял, что… я не очень-то обратил внимание на этих гномов, поскольку, меня интересовал только Шри Ауробиндо, знаешь ли, и я просто заметил факт без… Но в своём сознании, я понял, что: «Это не для всех», означает: новая вещь не для всех, и я понимаю, это не может быть для… именно поэтому, он мне и показывал этот тип человечества. Ибо, фактически, то, что он мне показывал – это царствует нынешняя человеческая реальность. Как они выглядят, а! Но то, что это существует в реальности, так это правда: гримасничающие гномы, слюнявые и смеющиеся.
Так, я потратил время, чтобы усвоить и понять, и я понял: это не были какие-то «другие» миры, что он мне показывал, но нынешняя человеческая реальность.
То, что кишит повсюду, то, что ЦАРСТВУЕТ, в галстуках и великолепно выглядящих, в чалмах, как я знаю, и с бородами.
Это было под моим окном, не так ли.
Гномы.
Гномы Pâtâl[36] и подсознательного, я их знаю! Ещё бы! Я через них прошёл, это не то. То было здесь, под моим окном.
Да, и к тому же в красном, одеты в красное.
Нет, не одеты в красное!
Они сами были красные?
Они были красные! Красного цвета, как…
(Жест) Как dabba[37]?
Нет, менее красные, чем это, но красные.
Я давно уже увидел всё это кишение внизу. Это для меня не новое.
Здесь, это была сама материя.
Да, они находились здесь, это были рабочие, в моём сознании, рабочие. Словом, значит: именно это присутствует здесь, так сказать.
То, что находится здесь, да.
Не внизу: здесь, снаружи. И он говорил это с… «Это не для всех». Значит, надо, чтобы этот здешний мир, исчез.
То есть, тот мир, который был внутри, теперь он полностью вышел.
Он полностью снаружи. Полностью снаружи: это находилось здесь, под моим окном, на траве.
Их было много? Несколько?
Я не знаю, по крайней мере, я увидел четверых или пятерых.
Четверо-пятеро.
Но, особенно, я увидел там одного. Однако, они все были похожими.
Ты понимаешь, я был поглощён Шри Ауробиндо. Я увидел факт, образ, но я видел только его, и я хлопотал об этом белом покрывале, чтобы он…лёг на него, не так ли. Да, ты видишь, я увидел его на полу, всегда, лежащим на полу. В другой раз, он был на коричневом покрывале.
Но, всё-таки, в вашей комнате.
В моей комнате, он находился здесь под… это происходило здесь, абсолютно. Это было материальным, я мог бы сказать, поскольку, всё выглядело точно таким, как оно есть, кроме этой маленькой стены, она показалась мне немного выше, и моё окно было…
Оно было также шире, по краям?
Нет, не шире.
О! Такое, как сейчас.
Да, такое, как сейчас, и он лежал там, прямо вот так, вдоль этой маленькой стены, со всеми этими застеклёнными оконными проёмами. Это было очень материальным.
И он лежал. Вы стояли?
Мне кажется, я стоял. Да, я стоял.
И, разумеется, вы просили: «Освободи нас».
Ах да! Этого никогда не может быть: «Освободи меня». Ты понимаешь.
Да, «нас», в смысле…
«Нас» - означает Землю.
Это означает Землю, несомненно, это человечество.
«Освободи нас».
Потом он сказал, что это не для всех.
Да, и, действительно понимаешь, что это НЕ МОЖЕТ быть… Если бы… хотя бы атом Этого пришёл бы сверху, они превратились бы в пыль. Но я думаю, что, как раз, если он показал мне это, вот так, значит, время пришло.
Однако, реальность, ибо образ - очень живой, реальность этих существ, какова, а! Это спектакль. И всё это кичится и болтается повсюду, не так ли, это может быть в Белом Доме или же в… это – гномы, гримасничающие и слюнявые, и искривлённые.
Уродливые.
Уродливые. Красные.
Да, красный цвет, это очень материальное, не так ли, это материя, это физическое, я хочу сказать.
Они действительно были красные.
Как тулси[38].
Как раз этот красный менее… Но это не свет, ты понимаешь?
Конечно, я понимаю.
Однако, они, в самом деле, были красные. Европейцы часто немного красные (смеясь), особенно, когда они выпьют, но эти были краснее, чем они.
Действительно - красные.
Тогда я, всё же, задал себе вопрос.
Какой?
Ведь, все эти события разворачиваются во Франции.
Да, во Франции.
Тогда, я спрашиваю себя, не является ли это началом чего-то. Это выглядит как забастовка, но я спрашиваю себя, не есть ли это нечто другое. Не как в 68, когда взбунтовались эти студенты: позади этого стояло что-то идеальное. Но здесь, это – НЕЧИСТОПЛОТНОСТЬ, ДЕНЬГИ. И затем, чтобы было удобно, комфортно, чтобы хорошо пожрать. Именно эта нечистоплотность присутствует здесь.
Greed (жадность).
Абсолютно. Это просто люди, желающие побольше денег, побольше денег, побольше денег, вот и всё, и больше делать нечего.
Они очень оплачиваемые, эти люди. Ох, у меня совсем нет впечатления того, что произошло в 1968 с этими студентами.
Это совсем другое.
О, да.
Это другая вещь.
Совсем другая вещь. Это - нечистоплотность. И тогда, я сказал себе также, что… Мне кажется, именно перед этими забастовками, я видел Пранаба, - это было поразительным, не так ли: я встретил Пранаба в Ашраме, и когда он меня увидел, вдруг, как если бы он вспомнил что-то, он пошёл искать со стороны Самадхи, туда, и вернулся с большой фотографией, чтобы дать мне её, он сказал мне: «Во Франции». На ней был этот гигантский Нанди. И, фактически, он[39] стоял словно на улице, он находился на улице: снаружи, во Франции. Если бы он не сказал мне: «Во Франции», я не понял бы, но он сказал об этом. Однако, это был Нанди… обычно, Нанди – крепкий и… ну! мощный и незыблемый. Он выглядел гигантским, этот Нанди.
Нанди во Франции.
Да, это не что-то такое, что я вообразил, а!
Ах, нет! Конечно, это не те вещи, которые можно вообразить себе.
Тогда, это что-то означает.
И это уже почти месяц, как началась эта история. Я спрашиваю себя: не было ли это даже 24 ноября.
Ты сказала мне, что Нанди…
Нет, Нанди: вы увидели в октябре.
В октябре. И в какое время? Это было время…
Это было Дивали, Дипавали, день огней, вы знаете? Кали пуджа.
Кали пуджа, о, Кали пуджа. Именно в этот день, я увидел этого Нанди – гигантский, монолит. Тогда я, в самом деле, спрашиваю себя: не является ли то, что мы видим во Франции, началом чего-то.
Ведь, эта громада Нанди, я спрашиваю себя, не хочет ли он всё парализовать. Ты знаешь, такая громада! Это – глыба, Нанди! Даже маленький Нанди, который стоит под моим окном, возле Шивы, чувствуется, что это солидная масса. Тогда, я спрашиваю себя, не означает ли, что этот гигантский Нанди собирается…
Обездвижить.
Он собирается всё обездвижить.
О! о-ох!
Ваша штуковина, такая потрясающая, а! Это больше не движется! Ничего не идёт.
Очевидно, мы не знаем ничего, но эта забастовка совсем не производит впечатления забастовки 68 года, это что-то другое. И затем, этот Нанди во Франции. И к тому же, Шри Ауробиндо показывает мне: «Это не для всех». Что ж, очевидно, надо, чтобы это исчезло. Это не имеет ничего общего с человечеством, ничего. Это, именно Pâtâl присутствует здесь.
Ох! Они выглядят высокомерными и торжествующими, и напичканы до отказа потрясающими механизмами и потрясающими силами. Они – гномы.
Ярко-красные гномы.
Да. Ох! Я уже говорил тебе, что, особенно, увидел там одного, находившегося более впереди, чем другие – я не мог бы сказать, сколько было других. У меня не возникло ощущения толпы, это, просто-напросто, были образцы. Но лицо того, кого я особенно разглядел, выражало… Пффт, это был спектакль!
Почему вы вдруг сегодня об этом подумали? Вы ничего не видели сегодня ночью?
Нет, ничего, но… я не знаю, я сказал себе: но это… «Это не для всех», которое ко мне снова пришло, и затем эти гномы, я ведь, действительно, не обращал на них внимание.
В тот момент.
Да, или я не очень хорошо усвоил.
И потом, Шри Ауробиндо, он не показывает вам что-то для… вот так. Он показывает вам реальные вещи, и если он вам их показывает, значит, возможно, он попал в точку.
Вот, моя Милая, я не знаю, какое ощущение это в тебе вызывает.
Моё ощущение… я не могла бы вам сказать, но мне кажется: я вас внимательно выслушала и почувствовала, что есть, - как вы это говорите, - связь между этими двумя вещами, не так ли, или между всеми тремя. Две части сегодняшней ночью в декабре, и затем в октябре.
Да, видишь ли, ты сказала мне сейчас, что это был день Кали.
Кали пуджи.
Как раз, на Кали пуджу я увидел этого Нанди. Это было действительно неожиданно: руками Пранаба!
Эта новая вещь не может быть с этим миром отсюда. Это невозможно, я сказал тебе: один атом этого превратит их в пыль!
Ладно, моя Милая, что ж, посмотрим.
Но, возможно, то, что происходит во Франции, имеет другой размах.
Я не знаю сегодняшние новости.
Ох, ты знаешь, это процесс и…
Да, но, всё-таки, за вчерашний день, должны же быть сегодня новости. Я не слушала ББС и…
Это было в ночь с 6 на 7 декабря, а сегодня 9 декабря… 45 лет…
Нет, я просто хотела вам сказать, что я не нашла точных дат начала этих…
Ах! этих забастовок.
Но, вначале, мне кажется, что это была первая неделя ноября, один день забастовки. Потом они прекратили, и затем, снова возобновили, как я помню, одну пятницу. В пятницу, это было бы 24 ноября. И с тех пор, они не прекращали, и это происходила transport strike [забастовка транспорта], вы понимаете.
То есть, остановилось движение в метро и образовались все эти traffic-jams [пробки].
И это началось…
Двадцать четвёртого.
Но я не уверена. Однако, также, довольно интересно, что ваше первое видение Нанди во Франции, произошло в день Кали пуджи. Стало быть, на новую луну. И то видение с 6 на 7, или с 7 на 8…
С 6 на 7 декабря.
С 6 на 7 декабря было полнолуние. Это была ночь полнолуния, шестого. И я, действительно, думаю, что это был Картик Пурнима (Kartik Purnima).
Нет, может быть, и нет: я не уверена, но, в конце концов, это было полнолуние.
И, очевидно, мы не знаем ничего, не так ли. Словом, я ставлю эти куски вместе: и этого Нанди, и это видение…
Да, Шри Ауробиндо.
Также: «Это не для всех». И этих гномов, всё это я ставлю вместе. Я говорю себе: всё-таки, есть что-то, которое… Есть что-то.
Да, что-то есть. И любопытно, но Ф. в одном из своих факсов или может быть по телефону, я не знаю, сообщила, что Париж обездвижен.
Ну да, моя Милая. Конечно!
Другие места, гораздо менее затронуты, но Париж обездвижен. Именно это слово мне…
Может, как раз, этот Нанди уселся там, а! Прочно, а! Он собирается парализовать всё это.
Столицу Франции, Париж.
Я не знаю, но это – процесс, не так ли, однако, у меня такое впечатление: что-то находится в движении, в пути, что-то началось. Надо, всё же, посмотреть, вот и всё.
12 декабря 1995
С каждым дыханием, мне хотелось бы Им сказать, что я Их люблю.
Моей Милой 7 лет[40].
Она нарисовала красивый луг, куда Они ступили.
13 декабря 1995
Это почти невыносимо.
17 декабря 1995
Премьер-министр приезжает
Расскажи-ка, моя Милая.
Так вот, сегодня ночью – это происходило в моём самом первом сне. Была долгая история. Вначале, я не помню того, что мы делали, мы: вы и я. То, что я помню: мы находились в патио[41], но тогда, тогда он был намного шире и просторней, не было скалы, ничего подобного, вы понимаете? Всё было только лужайкой. Мы лежали на лужайке, и вы, и я, рядом друг с другом, спокойно и почти спали. И затем, вдруг… моё лицо было повёрнуто к маленькой двери, позади кухни, вы знаете?
Да, на запад.
Тогда, моё лицо было повёрнуто туда, а вы, вы были…
Вы были повёрнуты лицом на восток.
А, конечно!
К востоку, и я лежала вот так. И вдруг, - мне кажется, мы были спокойные, или мы даже спали, или что, - и вдруг, такое впечатление, что я увидела вдали, как… поскольку, это была ночь: мы спали. И я заметила два приближающихся силуэта. Я поднялась: это были монахини, две сестры.
Они были там, я поднялась и пошла их позвать. Они тоже хотели лечь и поспать. Тогда они улеглись возле вас, с другой стороны. Я была с этой стороны, к востоку от вас, а они улеглись с западной стороны от вас, двое. Ладно, только мы успокоились после всего этого (они заснули, всем было хорошо), в тот момент пришёл Х. – я снова заметила, что пришёл Х.. Тогда все поднялись, потому что он принёс новости. И эти новости были очень усложнённые.
(Смеясь) Всё очень усложнённое.
То есть, скорее всего, это было что-то политическое. Он говорил: «Премьер-министр приезжает». У меня не было ощущения, что это был Премьер-министр Индии: с Запада.
Это был Премьер-министр с Запада?
Может быть, французский, или, я не знаю, я не могла бы это сказать.
Да, западный.
Я ничего не видела, именно Х. говорил об этом, и я так поняла, что прибывал Премьер-министр. Или приехал. Он поведал всякого рода вещи, всё то, что произошло, и к тому же, он приехал с некой персоной, которая сама не занимала пост Премьер-министра, но была очень близка ему. Поэтому, он[42] должен был что-то сделать для него. Он приезжал, этот Премьер-министр приезжал, чтобы встретиться с Сатпремом.
Слушай, это… (Смеются)
Позади стояла идея, и я не рассказываю вам всего того, что произошло, так как три четверти я забыла, но потом, это крутилось вокруг Х., он находился в действии.
В действии?
Да, это именно он занимался… Вот.
Ну, это было бы неплохо, чтобы эти французы, словом, эти люди, немного повернулись к… Они должны чувствовать себя в большом смятении, всё-таки. Всё же.
Они должны, несмотря ни на что… всё-таки, есть люди и умные, а! Какие бы они не были тёмные. Они должны, действительно, почувствовать, что ничего не выходит из любой их уловки. Их peace… их договоры о мире, их деньги, их железные дороги или неважно что. Ничего, поистине, не идёт, и они, тем не менее, в самом деле, должны видеть повсюду эту жестокость.
Что ж, это хороший знак, ты понимаешь, несмотря ни на что, это хороший знак, если внизу что-то повернётся. Символически, для тебя это был Сатпрем, словом, они поворачиваются к чему-то другому.
Однажды, когда-то давно, я был с тремя французами… Ширак ещё не был избран, и были трое, желающие увидеть меня.
Знаешь ли, великие вещи проигрываются молчаливо, позади вуали. Я помню все эти вещи с Горбачёвым, например. В общем, много вещей разворачивается молчаливо, позади вуали. Но нужен, нужен кто-то, кто слышит! Горбачёв слышал.
Ладно, моя Милая, что ж, посмотрим. (Смеясь) Я не думаю, что он приедет сюда меня увидеть! (Суджата смеётся) Но если бы они могли… если бы они задавали себе вопросы, понимаешь. Именно так: если бы они задавали себе вопросы, истинные вопросы. Фактически, мне кажется, что только Франция, страна, где ещё, где ещё можно задавать себе истинные вопросы, но это не собирается быть частым.
Хорошо. (Смеются)
19 декабря 1995
Американцы абсолютно нуждаются в монстре, которого нужно убивать, чтобы снова воссоздать Монстра. (Выборы в России)
Это торжествующая палеозойская эра.
26 декабря 1995
Видение Суджаты.
Махали смотрит.
Махакали смотрит
Как ваши дела? Вы поспали этой ночью?
Да, да. Да, было лучше.
Я тоже заснула, и в какой-то момент, обнаружила себя в неком полу-лесе, не в настоящем лесу, но там росло много деревьев, это напоминало немного… вы знаете: это не было садом тоже; деревья. Я прогуливалась, и затем, я смотрела: и, как если бы был просвет, и виделось небо. Не только деревья, но нечто вроде маленьких…
Полянок.
Полянок, да. Я пересекла их, и в этот момент я посмотрела, и на горизонте… не знаю, как объяснить: словно там находились божества, с исходящим от них светом. И во всём этом, присутствовало одно – полностью золочёное, как золотое. Это не были только образы, там присутствовали настоящие существа. Другие выглядели немного белыми по сравнению с ним. И оно находилось почти первым. И вот, это был образ... Женский.
Конечно существо…
Существо, определённо, было…
Разумеется, это была Мать.
Это была Мать.
Великая Мать.
Да, Мать, но не было улыбки, не было… Она выглядела строгой, не так ли, лицо serious [серьёзное].
Она находилась на горизонте, в небе. И в своём сознании, мне хотелось предложить: сделать приношение и, продвигаясь вперёд, я попыталась собрать фрукты, упавшие с деревьев. Мне хотелось, чтобы фрукты были – это не то, что я хотела, но что-то во мне говорило: я хочу собрать фрукты, полностью спелые и предложить. Фрукты, которые – там не было слова «спелые», там было: «полностью готовые». Вот точные слова, и именно их я пыталась собрать. Это было забавно, но я не узнавала фрукты, это не были манго или какие-то другие фрукты, которые я знаю, это были фрукты вот такие (жест).
Продолговатые?
И ты хотела сделать приношение.
Да, и неважно какое приношение. Надо было идти… я наклонялась, чтобы выбрать: там лежало много упавших, и я наклонялась, выбирая фрукты, которые я могла предложить.
Это красиво.
Это было так красиво, особенно этот образ, я прогуливалась, я не знаю где и почему, совершенно ничего. И затем я посмотрела, и на горизонте была… и Мать, я знаю, что это была Мать, не так ли: даже в моём сне…
Конечно, разумеется.
Я знала, что это была Мать. Я сказала: «Ох! Мать, она не улыбается».
О да! Нет.
Она смотрит.
Не то, чтобы она смотрела именно на меня.
Да, она смотрела на Землю.
Она смотрела. Она смотрела, это длилось прилично. И потом, я собрала какое-то количество фруктов, собираясь пойти предложить, и в этот момент, что-то изменилось – не стоит вам рассказывать об этом. Это было то…
Но я очень чувствую, что время совсем близко.
Время, оно здесь.
Да, З. увидела этого льва Дурги, но это, это было более индивидуальное, если можно так сказать, между тем как то, что ты…
Ах! вы думаете, что для З. это было более индивидуальным? Потому что она увидела несколько.
Да, но я хочу сказать, это было более, это было что-то более… Как сказать?
Личное, для неё.
Не обязательно для неё, но для того, кто находится там, однако, для неё более особо, тогда как здесь, у меня такое впечатление, что Они наблюдали именно Землю. Это означает, что Они - здесь, а! И конечно, конечно же, Мать серьёзная.
Я очень чувствую, что это так.
Это момент, когда надо быть готовым.
Но это, это меня сильно поразило, когда я увидел Шри Ауробиндо последний раз.
Да, он вам показывал.
Он сказал: это не для всех.
Однако, это же очевидно.
И знаешь ли, он говорит вам это с…
Ну да!
(Взволнованный) Это же, его высочайший голос.
Да. Да, я говорил: «Освободи нас».
Я очень чувствую – что я ещё могу сказать другое? Я очень чувствую, что это – всё здесь, не правда ли.
Могущественно здесь.
Ах! Это прекрасно, что ты увидела это. Они в нашем сердце.
В самом деле, это было как заря, вы знаете: горизонт прояснился. Именно это привлекло мой взгляд.
И когда я посмотрела - это было большим, всё-таки, вот таким (жест): как вся ваша стена, такой длины, пространство в небе, и находилось почти … как между словарём и этим фото.
Около двери?
Нет, это было поменьше, чем до двери, это было…
Что-то.
Да, почти это место… и там, Мать, в золоте! Знаете, это выглядело, действительно, золотым. Тогда, вдруг, - сначала я подумала: «это же образы наложены». Однако, совсем нет! Они все были живые, а другие, рядом, выглядели серебристыми. Видите ли, с этим золотом, таким ярким, другие были беловатыми, белыми. О! Это было так красиво, как заря и поднимающееся солнце.
Да, фактически, это заря.
Мы имеем, в себе, великую жажду Матери.
Тогда, конечно, когда я увидела её, я сказала себе: «О Мать! Она собирается на меня посмотреть, улыбнуться мне». Вы знаете, что-то подобное.
Но она не смотрела на меня, не улыбалась, она смотрела на то, что находилось передо мной. Ведь, я шла, в неком направлении. И то, что пришло бы, если бы я продолжала, вперёд… взгляд Матери был повёрнут, скорее, туда.
Конечно, она смотрит на то, каков следующий шаг, не так ли.
Да, она смотрит.
Шаг поворота.
Шаг поворота, да, она смотрела на то, что уже присутствует здесь.
То, что уже здесь.
И что нам явится в следующем шаге.
В самом деле! Такая красивая. Это любопытно, я видела её так ясно. Других тоже. Я заметила их образы, но очевидно, мой взгляд был прикован к ней, и как если бы другие были чуть дальше.
Как сказать? Fuzzy [неотчётливо]. Не fuzzy… Я видела немного дальше.
Да, да, конечно.
Ох! это было…
Тут же, мне пришло на ум: я говорила: золотая. Золото, золото, Мать золотая, да?
И Кали, вы знаете, Махакали!
Но, видишь ли, в ту же секунду, когда ты только начала, чтобы рассказать мне это видение великой Матери, я сразу же подумал о Махакали.
Ох!! Я, ни на мгновение!
Сразу же. Я ничего не сказал, но в моё сознание сразу же пришло: Махакали.
Ах да…
Ты видишь, вот как, это Махакали.
И не какая-то Кали, это – Махакали.
Нет, Махакали, не Кали.
Махакали, она золочёная и она красивая.
Да. Да, это – великое! Это не Кали.
Нет!
Это МАХАКАЛИ.
Любопытно, знаешь, мгновенно, когда ты произнесла первые слова, я тут же почувствовал Махакали.
Ну что ж, вот так.
27 декабря 1995
Это было таким кратким, что я не уверен, видел ли я это в действительности: секундный образ, перед тем, как мне пробудиться. Это было, кажется, в моей комнате, перед моим очагом.
Я увидел сухой, серый ствол дерева, кажущийся мёртвым, но я видел только кусок, стоящий перед моим очагом. Ствол или часть ствола, который я видел, едва ли имел пятнадцать-двадцать сантиметров в диаметре. И позади этого ствола, как будто в моём очаге, я увидел красные раскалённые угли, но не пламя, и угли не вспыхивающие, но тёмно красные. И, наконец, как бы позади этих углей и позади этого ствола, мне показалось, будто выходит форма ребёнка, юного ребёнка…
Этим старым стволом, скорее сухим, вероятно, был я! или старым человеческим пнём?
Кто может сопротивляться с такой мощью – такой Мощи?
Мы расплющены между двумя.
30 декабря 1995
Чтобы понять, что мы глупы, надо иметь немного мудрости.
Шри Ауробиндо Мать
Сатпрем (1923-2007)
Моряк и бретонец, хотя и родился в Париже в 1923 году. Будучи участником Сопротивления в годы войны, в двадцатилетнем возрасте был арестован Гестапо и провёл полтора года в концентрационном лагере. После всего пережитого, опустошённый, он едет в Верхний Египет, затем в Индию, к правительству Пондичерри. Там он встречает Шри Ауробиндо и Мать. Их Весть: «Человек – переходное существо», потрясла Сатпрема. Он оставляет работу в Колониях и отправляется на поиски приключений в Гвиану, где проводит целый год в девственном лесу, а затем в Бразилию и в Африку…
В 1953 году, в возрасте тридцати лет, он окончательно возвращается в Индию к Той, что искала секрет перехода к «новому виду», к Матери. Он станет её доверенным лицом и свидетелем на протяжении почти двадцати лет. Свою первую книгу он назвал Шри Ауробиндо и Путешествие Сознания.
В возрасте пятидесяти лет он собирает и готовит к публикации невероятный документ, рассказывающий о пути Матери, Агенду в 13 томах, затем пишет трилогию, Мать: 1. Божественный Материализм, 2. Новый Вид, 3.Мутация смерти, и книгу: Разум клеток.
Со своей спутницей Суджатой он полностью удаляется от дел, чтобы погрузиться в последнее приключение: в поиск эволюционного «великого перехода» к тому, кто придёт после Человека.
В 1989 году, после семи лет интенсивного «погружения в тело», Сатпрем пишет короткое биографическое повествование Бунт Земли, где он рассматривает ситуацию человека. Затем в 1992, выходит Эволюция 2: «Кто будет после Человека? Но особенно: как будет после Человека?»
В 1994 году появляются два тома переписки, Письма Непокорного, свидетельствующие о продвижении Сатпрема в течение сорока лет – настоящее путешествие сквозь человеческую природу. Год спустя, он пишет Трагедию Земли – от Софокла до Шри Ауробиндо, где описывает извилистый путь человечества, начиная с ведических Провидцев и вопросов Софокла на рассвете нашей варварской эры, до Шри Ауробиндо, который дал нам ключ нашего трансформирующего могущества в материи.
Далее, Сатпрем пишет Сказочный ключ (1998), Неандерталец наблюдает (1999), Легенда о Будущем (2000), Воспоминание патагонца (2002), Философия Любви (2002), и Птица Доёль (1999), опубликованная в 2008.
[1] Речь идёт о книгах (Прим. перев.)
[2] Издание Роббера Лаффонта, 1992. (Н.Д.Е.)
[3] Шри Ауробиндо или Путешествие Сознания, издание Buchet-Chastel, 1964 (Н.Д.Е.)
[4] Шри Ауробиндо (прим.перев.)
[5] Англ. Булочник, пекарь (прим. перев.)
[6] Очень большая часть в 4, 5 и 6 томах «Хроники Матери», написанных Суджатой, посвящены Шри Ауробиндо (Н.Д.Е.)
[7] Шкаф (прим. перев.)
[8] Содержимое шкафа, то есть то, что внутри Суджаты (прим. перев.)
[9] 7 февраля 1987 (Н.Д.Е.)
[10] Птица (Прим. перев.)
[11] Бенгальский Новый Год (Н.Д.Е.)
[12] Главная башня замка (Прим. перев.)
[13] Годовщина освобождения Сатпрема из нацистского концентрационного лагеря (Н.Д.Е,)
[14] Ответ Матери на письмо Сатпрема. Смотрите Агенду Матери, том 1, конец октября 1955. (Н.Д.Е.)
[15] С англ. : игрок, оставшийся в игре без пары, лишний человек (Прим.перев.)
[16] Это то, что я называю «рычаг снизу».
[17] Tintin (фр.) – c’est tintin – как бы не так!
В данном случае, вероятно, Сатпрем употребляет это слово в значении «божественный Шутник» (прим.перев.)
[18] Отрывки курсивом в цитатах и статьях, это отрывки, подчёркнутые Сатпремом (Н.Д.Е.)
[19] У Геббельса не было столько ТВ и международной прессы, оплаченной за её положение.
[20] Thakur: Господь, Бог или Владыка (Н.Д.Е.)
[21] Cannon (англ.) пушка, артиллерийское орудие (прим. перев.)
[22] “The new world whose coming we envisage is not to be made of the same texture as the old and different only in pattern, […] it must come by other means – from within and not from without…”
(перевод)
«Новый мир, чей приход мы предугадываем, не будет состоять из той же самой структуры ткани, что и старый и отличаться лишь другой моделью […] он должен прийти другим способом – изнутри, а не снаружи».
(Письма, 18 июля 1948)
В 1948 – я был ещё в Пондичери!
[23], «Хроники Матери»: Мирра-Шри Ауробиндо, Суджаты (Н.Д.Е.)
[24] Именно Ментал составляет формулы, Божественное, оно творит свои чудеса, которые мы вставляем в формулу – если бы мы не составляли формул, это было бы постоянное Чудо.
Но мы рождаемся «полностью сформулированными» - надо проделать магию наоборот.
Надо снова найти Божественное Чудо в центре вещей.
[25] Молитвенные чётки: нитка с нанизанными на неё бусинами для подсчёта молитв, в данном случае из рудракши (дерево в Индии) (Прим. перев.)
[26] (англ.) bull – бык (прим. перев.)
[27] Другое имя Шивы (Н.Д.Е.)
[28] Пакистанское Агенство Печати (Н.Д.Е.)
[29] Огонь, чтобы призвать вечное во Время
[30] И пусть радость тела будет такой же живой, как радость души,
Она хотела бы поднять землю и приблизить к небесам
Вспахать жизнь, чтобы приравнять её к Высочайшему
И примирить Вечность с Бездной.
Савитри, книга 2, Песнь 6
[31] Нейтральная земля (Прим. перев.)
[32] Красное вино (Прим.перев.)
[33] Птички собирающие нектар, «нектарницы» (Прим. перев.)
[34] Боль – это рука Природы,
Ваяющая величие людей
Савитри, книга 6, песнь 2
[35] Тигры Освобождения тамильского Илама (Родина тамильцев на Шри-Ланке) (Н.Д.Е.)
[36] В индусской мифологии, Pâtâl (или Pâtâla) – это низший мир. (Н.Д.Е.)
[37] Dabba – сосуд, красного цвета, стоящий в комнате Сатпрема (Н.Д.Е.)
[38] Растение (прим. перев.)
[39] Нанди (Прим. перев.)
[40] 12 декабря 1995 Суджате исполнилось 70 лет (Н.Д.Е.)
[41] Внутренний дворик (прим.перев.)
[42] Х. (Прим. перев.)
Home
Disciples
Satprem
Books
Russian
Notebooks Of An Apocalypse
Share your feedback. Help us improve. Or ask a question.